Варя Еналь - Мы остаемся свободными...

- Ну, да, - тут же хмыкнул Колька, - семь дней они тупили, а на восьмой проснулись и пальнули в нас ракетой. Бжик - и Моаг развеялся в космосе черной пылью. Ты хоть думай иногда, Тай. Ваще-ка сейчас не те времена, чтобы убивать людей и палить по ним ракетами. Да и станция стоит уйму деньжищ, пойди, построй замену. И продукция станции всегда была нужна, ее забирали через каждые два дня. Они просто растерялись, не знают, что с нами делать. Совещаются и так далее. Может, показывают наше письмо на экранах и сообщают по всей Земле, что вот, мол, нашлись выжившие после чудовищного вируса...

- Ты сам думай, что говоришь, - ответил Федор и резко оттолкнулся ногой, разворачивая кресло на магнитной подошве. Глянул Колючему в лицо и продолжил, - если мы - последствия их ошибок, то как раз об этом они и будут молчать. Теперь они сидят и думают, как получше убрать нас с дороги. Никто на Земле не должен узнать, что на Моаге есть дети, которые заражены вирусом. А что если это Гильдия наслала вирус на станцию, для того, чтобы люди все умерли, и производство значительно удешевилось?

- Тогда почему не убили уцелевших? И тогда почему, если они планировали удешевить станцию и снять расходы на людей - почему они это не сделали раньше, когда присылали сюда пятнадцатых? Ну, тогда, когда к ним улетел твой отец? Они до сих пор затрачивают на станцию много денег, когда содержат детей. Тут не вяжется одно с другим, - тут же возразила Эмма.

- Да, ты права. Если бы они хотели убрать людей со станции и поэтому наслали вирус, то тогда бы они запланировали полное форматирование станции, потому что Мартин не стал бы работать без детей. А они, когда у них появилась такая возможность, не стали форматировать, а просто загрузили программы, которые замыкали Мартина в круг и заставляли передавать пятнадцатилетних детей роботам, которые их убивали. А производство стало работать само по себе. Вот еще одна загадка, которую нам предстоит разгадать, - Федор наморщил лоб и почесал переносицу указательным пальцем.

Шрамы на его правой руке почти исчезли, лишь кое-где все еще оставались широкие красные полосы. Но и они тоже скоро заживут окончательно. Правой рукой Федька действовал осторожно и немного медленно и говорил, что временами она побаливает. Неприятно ноет, особенно по вечерам. Зато трещина на щиколотке заросла довольно быстро, на шестой день фиксатор сняли, и Федька мог передвигаться без трости и совсем не хромая.

Пушистик обычно держался около Федора. Почему-то именно его признал своим хозяином. Колька смешно называл его Пуком. Он не очень одобрял присутствие Пушистика и временами обещал, что животинка их всех сожрет.

- Схрамяет вас ваш Пук, вот увидите, - усмехаясь, говорил он, а сам в это время почесывал Пушистика за ушками, и тот смешно жмурился и вытягивал вперед мордочку.

И Федька тогда отвечал, что, мол, нечего тут ворчать, кто знает, может, Пушистик на самом деле является Колькиным братишкой. Младшим братишкой, а бросать родичей нехорошо.

- Ты посмотри, он даже ест точно так же, как ты. Сразу и помногу. Одна порода, Колька, - усмехался Федька.

Но Таис было не смешно. Ее до сих пор временами пробирала дрожь от одной мысли, что можно измениться и превратиться в монстра. Потому она хмуро забирала звереныша и уходила с ним в их с Федькой комнату. Нечего издеваться над животными. У Пушистика есть шанс вырасти хорошим и полезным зверем. А у детей станции есть шанс стать нормальными взрослыми. И этим шансом надо воспользоваться. Вот и все. И это вовсе не смешно.

Этим утром Пушистик тоже лежал у ног Федора, пока тот рассуждал о действиях Гильдии. И когда последние предположения были высказаны, и наступила тишина, зверек широко распахнул пасть, зевнул, облизал мордочку, поднялся и, тоскливо глянув на Таис, жалобно тявкнул. Издал такой себе странный звук, не похожий ни на вой, ни на мяуканье.

- Проголодался, - пояснила Таис и полезла в карман за конфетой. Шоколад Пушистик любил больше всего. Просто уминал, точно это было мясо. Лопатель шоколада какой-то.

- На, трескай, ненасытный поглощатель сладкого, - буркнула она, опускаясь на корточки рядом с Пушистиком.

- А еда, между прочим, скоро закончится. Может закончиться, - задумчиво протянула Эмма, глядя на то, как ест Пушистик.

- Да, крейсеры же не приходят. Может, они просто решили уморить нас голодом, - предположил Колька.

В корабельную рубку заглянул Егор. Его пшеничные вихры с едва заметным рыжеватым отливом стояли дыбом надо лбом, расстегнутая рубашка развевалась в стороны, на футболке смешно улыбался добродушный робот-уборщик. Детская футболочка эта совсем не вязалась с серьезными и хмурыми глазами Егора. Он спросил сразу, с порога: