Джек Вэнс: Поместья Корифона. Серый принц

«Где Шайна?» — потребовал ответа Кельсе.

Пошатываясь, Джорджол поднялся с пола, попытался принять позу, полную достоинства, и указал большим пальцем за спину, в сторону кабинета: «Заперлась. Все равно ей пришлось бы выйти, чтобы не сгореть заживо». Пьяный ульдра сделал шаг в сторону Кельсе. «Как я тебя ненавижу, — тихо сказал он. — Если бы ненависть складывалась из камней, я мог бы построить башню выше облаков. Я всегда тебя ненавидел. Как я радовался, когда эрджин рвал тебя на части! Мне казалось, что радужный дождь пролился на жаждущую пустыню. Но благосклонное внимание твоей сестры было еще большим наслаждением. Во всей моей жизни было только два счастливых мгновения, а теперь я добавлю к ним третье — потому что теперь я тебя убью. Пусть я больше ничего никогда не достигну, но я вырву дыхание жизни из твоего проклятого бледного тела!»

В его руке появился длинный стилет, вытолкнутый пружиной из рукава. Серый Принц сделал выпад; Кельсе уклонился от удара и схватил кисть Джорджола правой рукой. В то же время металлические пальцы его искусственной левой руки сжали длинную шею обидчика. Вздернув Джорджола в воздух и удерживая его на вытянутой стальной руке, Кельсе тяжелыми шагами дошел до выходной двери и выбросил незваного гостя на внутренний двор. Пока Джорджол пытался подняться, Кельсе продолжал идти вперед: он снова схватил разбойника за шею и встряхнул его, как тряпку. Глаза Джорджола выкатились, язык вывалился изо рта. В ушах Кельсе раздался пронзительный крик — голос Шайны: «Кельсе, Кельсе, пожалуйста, не надо! Не надо, Кельсе! Мы — помещики, он — ульдра!»

Кельсе ослабил хватку; Джорджол, хрипя, свалился на землю.

Джорджола и его сообщников заперли в крытом загоне для скота под охраной двух человек. Ночью ульдры сделали подкоп под задней стеной, удавили охранников и скрылись.

На планете Корифон воцарился мир: угрюмый, досадный, взбаламученный мир неудовлетворенной ненависти и неприятных откровений. В Оланже были восстановлены дома и коммуникации, разрушенные эрджинами; город казался веселым и беззаботным, как всегда. Вальтрина д'Арабеск устроила на вилле Мирасоль три роскошных вечеринки подряд, дабы продемонстрировать всем и каждому, что Бунт Эрджинов нисколько не лишил ее присутствия духа. На противоположном берегу Хурманского моря таборы племен Вольного Алуана погрузились в унылое молчание; синие воины подолгу сидели на корточках у костров, пересчитывая нанесенные им обиды и планируя затмевающие славные подвиги прошлого убийства, набеги и пытки — впрочем, без особого усердия. На просторах Пальги ветроходы поглядывали на опустевшие загоны для эрджинов и спрашивали себя: откуда теперь возьмутся деньги на приобретение колес, подшипников и крепи парусных фургонов? Тем временем под сенью остроконечных вершин Вольводеса, в глубоком ущелье реки Меллорус собравшиеся со всех концов Ойкумены группы ученых уже начали исследовать, затаив дыхание, святилище из розового кварца с золотыми жилами. Старейшина эрджинов и его ближайшие помощники удалились в районы еще более труднодоступные, чем Вольводес. Невзирая на удары судьбы, Серый Принц — Джорджол — не падал духом. Напротив, его внутренний пыл превратился в настоящий пожар. Вместо того, чтобы поблекнуть со временем, его страсти только концентрировались, сгущались, становились все более жгучими.

Через месяц после изгнания эрджинов из Оланжа состоялось официальное заседание Думы в Палате Хольруда. Прислушиваясь к дебатам, которые передавали по телефону всем желающим, Кельсе Мэддок услышал знакомый голос и заметил роскошную фигуру Серого Принца, всходящую на трибуну, предназначенную для подателей петиций, предъявителей претензий и свидетелей. Кельсе позвал Шайну и Джерда Джемаза: «Вы только послушайте его!»

«С моей точки зрения, это пораженческая, двуличная и беспринципная позиция, — вещал Джорджол. — Некоторые факторы изменились, согласен — но не обстоятельства, служащие предметом обсуждения, эти условия не изменились ни на йоту! Разве этические принципы могут колебаться подобно приливу и отливу, изо дня в день? Разве добро и зло взаимозаменяемы? Разве мудрое решение становится пустым набором слов только потому, что имела место череда событий, никак к этому решению не относящихся? Ни в коем случае! Дума, в ее нынешнем составе, приняла мудрое решение: опубликовала манифест, положивший конец контролю помещиков над незаконно захваченными их предками и незаконно эксплуатируемыми потомками захватчиков территориями. Помещики отвергли законные требования Думы и пренебрегли ее указаниями. Когда я призываю к обеспечению выполнения указа Думы, я выражаю общественное мнение. Что вы скажете общественности, чьи интересы вы представляете?»