Адам Вишневский-Снерг - Робот

Тут Раниэль умолк и широко разложил руки.

- ...тут я просто замолкаю, - продолжил он после длительного молчания, - поскольку уже вижу, как лавина самых скрытых желаний катится через распаленные умы, и мне никак бы не хотелось замыкать вашего воображения: через сколько же отделов, лавок, салонов и магазинов способна пробежать даже самая слабая женщина, и сколько тысяч пар туфель смерит она критичным и оценивающим взглядом, прежде чем выберет ту одну, самую подходящую и желанную, чтобы у ее менее выносливой подружки глаза вылезли наверх? Старые как сам свет требования моды определяют направление неустанной гонки, а она здесь изменяется всякую неделю - в противном случае, и не была бы модой. Новинки время от времени появляются "в недостаточном количестве", и, естественно, не может быть и речи о том, чтобы все смогли овладеть ими одновременно. Поэтому в ход идут специальные хитрости, тончайшие разработки, связи, протекции и знакомства в заведениях служб поддержания порядка, но гораздо чаще - самые банальные, хотя и подкрепленные интеллигенцией и знаниями, локти и пинки; самые разнообразные фокусы, обмены, ходы и соревнования на скорость и выдержку. Но что представляет собой ценность вещи? Попробую дать краткое определение: это то, о чем вообще невозможно говорить, если эту вещь вырвать из ее окружения и отбросить далеко-далеко - в пустоту. Наши стражи и опекуны превосходно знают людскую психологию. В снабжающих автоматах поэтому, наряду с крупными сериями систематически презираемых здесь товаров, появляются серии очень малые, иногда даже уникальные экземпляры. Вот они-то и являются самыми желанными и аппетитными кусочками. А почему происходит именно так, угадаете? Зачем они закидывают среди нас яблоки раздора? Да исключительно ради движения и регулярного обмена материи! Исключительно ради того, чтобы поддержать вывезенный с Земли потребительский бум, чтобы создать наиболее рациональные условия откорма третьей генерации и постоянного потребительского оборота, без которого мы никак не смогли бы жить. Ведь если бы все, исключительно из необходимости, ели и одевались по единому образцу, если бы все в одинаково обставленных жилищах накопили бы совершенно идентичные промышленные изделия, очень быстро выступила бы потребительская апатия, появилась бы гнусная сонливость, скука процесса переваривания и болезненная стагнация, ба! возможно, мысли о самоубийстве, а с этим всем: адское видение полнейшей бездеятельности; а потом уже из-за благопристойного фасада великолепного образа гордых повелителей Земли проявилась бы горькая действительность: отсутствие цели и смысла существования. Ну покажите мне на Земле такого умного хозяина, который бы во время долгой дороги на бойню станет морить голодом и неудобствами загруженное на телегу и прилично уже подкормленное стадо, вместо того, чтобы нежно заботиться о нем до самого убоя! Разве наши животные, которых мы откармливаем, не отпихивают одно другого и не собираются кучами вокруг корыт с глубочайшей уверенностью, что смысл именно в этом, что именно это и есть проявление наивысшего разума, в то время как одни лишь фермеры знают, каким будет финал этой хитроумно проведенной операции?

- А не видите ли вы будущего в слишком мрачных тонах?

- Вы что же, не подозреваете, что грядет? Понятное дело, наши тела им не нужны. Где там! Наши или любые иные биологические организмы при их уровне цивилизации вообще не входят в расчет. Там наверняка уже существует четвертая потребительская генерация, если по упрощенной схеме за первую принять растения, животных - за вторую, за третью - все то в людях, что отличает их от животных, то есть, в первую очередь, проявление культа технологических изделий. Ведь собака, наблюдающая за человеком, который накапливает пачки банкнот, продолжает отделывать давным-давно уже комфортное жилище, делает все возможное, чтобы достать более шикарный автомобиль, или же отрывает от себя кусок, чтобы купить себе телевизор - никогда не признает его превосходства, глядя на проявления глупых - как ей кажется - действий; зато она расчувствуется и увидит Бога в лице человека, если только тот, каким-то чудом - в городе, казалось бы, пустыне, где нет ни крошки мяса откуда-то достанет и принесет ей кусок колбасы.

- То есть, с какого уровня мы бы не глядели, вокруг себя мы ни за что не увидим больше, чем находится в нас самих.

- С таким взглядом я согласен. Пример с человеком и собакой позволяет нам вникнуть в суть границы, разделяющей две соседствующие генерации. Вот только, какие у нас имеются основания, чтобы со всей уверенностью заявлять, будто это уже последняя пропасть - как будто в бесконечном космосе уже нет последующих ступеней бытия? Растянутая во времени и пространстве Вселенная за эти миллиарды лет существования возвышала и до сих пор возвышает на вершины материальных возможностей, так же, видимо, бесконечных, множество различных цивилизаций, из которых, наверняка, многие намного превысили наш нынешний уровень. Так что они могут лишь насмеяться над нашим решительным НЕТ!, за которым мы скрываем исключительно незнание и ограниченность воображения. Упоминая подобный трюизм, стоит все же спросить, а что означает очень сильно опередить кого-либо. Я этого не знаю и подозреваю, что вы тоже об этом не догадываетесь. Так и мы вначале видели зеленых человечков на трех ногах, с одним-единственным глазиком посреди лба или же с целой дюжиной по всей башке, которые к тому же бегло болтали по-английски. После этого пришли более смелые фантазии: мы пугали друг друга различными чудищами или, наоборот, ангелами, Величие и Добро которых с некритичным знаком равенства посредине должны были распалить в нас веру в космический триумф справедливости, и которые, якобы, превышали нас в любом плане, вот только мы были не в состоянии этого перевеса толком описать. И хотя во всех этих, вроде бы, чудовищных образах, которые мы призывали с немалым трудом, постоянно менялись размеры туловищ, их окраска и формы, хотя росло количество хоботов, щупальцев и ложноножек, либо наоборот: уменьшалось до нуля - постоянно представляя самые разнообразные тамошние общества, экономические и защитные системы, научные достижения, религии, обычаи и культуры, и все время, имея в виду более высокую цивилизацию - мы описывали нашу собственную; разве что только в ее более извращенных формах.