Валерий Белоусов - Витязи из Наркомпроса

Осторожно распрошенный Бекреневым, проводник уважительно уведомил Натку, что им это не будет стоить абсолютно ничего, так как в wagon-lit питание уже включено в стоимость плацкарты. Ну, разве что сами господа ему на чай что-нибудь от щедрот своих пожалуют, рублик-другой… Назвал-таки, обскурант.

Выйдя в полутьму и грохот нерабочего тамбура, Натка рефлекторно поежилась: через брезентовую гармошку, закрывавшую переход в соседний вагон, изрядно поддувало… И тут же заботливая мужская рука накинула ей на плечи уютно пахнущий хорошим дорогим табаком и тройным одеколоном пиджак… «Мужиком пахнет…» совершенно неуместно пронеслось в Наткиной голове.

И она, чего-то застеснявшись, полезла в карман одетых в дорогу спортивных шаровар за папиросами…

— А скажите, Наталья Израилевна, на что вы вообще курите? — вдруг спросил Бекренев.

Натка пожала плечами:

— Ну, я не знаю… У нас ведь в техникуме все девчонки курили! Ну и я начала, с ними за компанию…

— А если бы они за компанию… ну…. еще бы что вам этакое предложили? Вы бы тоже согласились?

«Эх, знал бы ты, что я в технаре за компанию с девками творила! Вспомнить теперь стыдно… Докатилась однажды до того, что, эх!.. Даже литографированные „Письмо к Съезду“ и „Бюллетень оппозиции“ читала! Позор какой!!» — и Натка от своих гадких, стыдных воспоминаний сердито замотала головой.

— А вы вот возьмите, и курить бросьте… Зубки будут беленькие, дыхание чистое, риск легочных заболеваний минимальный, это я вам как бывший врач говорю!

— Хм, а сами-то? Что же вы не бросаете?

— Вместе с вами, брошу. — очень спокойно сказал Бекренев. И Натка ему почему-то сразу поверила. Этот — как сказал, так и сделает.

— Нет, нет, Валерий Иванович, — испуганно ухватила его за рукав синей сорочки Натка. — Из-за меня не надо! Из-за меня вам не надо ничего делать… Я же знаю, мужчины должны курить, им это нужно… и вообще, давайте тему сменим?

— Ну, давайте…

— А скажите, как вы думаете: что там, в этом… Барашево… ждет нашего подопечного?

— Ничего хорошего. Череп ему там заживо распилят, вскроют, потом мозги вынут, изучать их станут… Ну, ну, Наталья Израилевна, не пугайтесь вы так. Это я просто неудачно пошутил…

«Ой ли? Что-то шутки у тебя какие-то… не смешные. Очень реалистичные!» — подумала девушка.

— Думаю, нашему дефективному подростку будет в колонии не особо и плохо. Благо, числится она за Девятым Главком…

— А что это такое — Девятый этот Главк?

Бекренев помолчал, внимательно посмотрел ей в глаза:

— А вам это действительно важно знать, или вы это так, из чистого любопытства спрашиваете?

Натка молча, очень серьезно кивнула головой.

— Н-ну ладно. Девятое Главное Управление НКВД занимается секретными техническими разработками, например, вопросами шифровки. Куратор — комиссар Государственной Безопасности Третьего Ранга Глеб Бокий, человек и пароход…

— Почему пароход? — не поняла Натка.

— Да вот, плавает тут у нас от Кеми до Соловков такой современный челн Харона на паровом ходу. Возит туда — условно живых людей, а обратно — погибшие души… Называется этот пароход «Глеб Бокий».

— Шутите опять, да? — спросила Натка.

— Конечно, шучу. Конечно, девочка, я всегда шучу…

— … а вот еще мне девки через ограду прогулочного дворика рассказывали смешное. Там у них заехала раз новая пассажирка, Катька. За то её только и свинтили, что она спички могла взглядом поджигать. А так обычная себе лохушка, домашняя девка… Ну, мазу в хате тогда держала цыганка Галя. Взрослая уже, лет почти четырнадцати! Представляете, она любого фраера уболтать могла! Вот, подойдет на бульваре к жирному карасю, просто поговорит с ним, совершенно ни о чем! И тот ведет Галю к себе домой, и сам, абсолютно добровольно, отдает ей все бабки и рыжье, что на фатере есть. А сам потом совершенно об этом ничего не помнит! С кем говорил, о чем говорил, кому что отдавал…

— Да как же эту Галю тогда поймали-то? — удивился о. Савва.

— Сказывают, что чекисты сами ту хату пасли, которую Галка обносила. И когда та выходила с хабаром, тут её и цоп-цобе! Но речь не о том… Вот, прослышала Галка про Катюхин талант да и пристала — нагрей да нагрей ей взглядом кружку воды, чифирь сварить. Та пыжилась, пыжилась — ничто. Ну, Галка её фуфлыжницей по беспределу и объявила. Скажете, что не беспредел? Мало ли какие у девки были свои заморочки? Вот, у нас на хате Вовик был, так он мог на спор за час две тысячи раз отжаться… а зато потом весь день пластом лежал. Может, Катька тогда тоже уставшая была? Да, скорее всего, так оно и было! Потому что той же ночью, после того как фуфлыжницу Катьку девки дружно обоссали да в ссаных тряпках под нары загнали, та тихохонько вылезла да и Галку спалила…