Юрий Брайдер - Евангелие от Тимофея

— А с мешками что делать?

— Развяжи.

Головастик распустил горловины мешков, и из них, недовольно щурясь, показались заспанные, чумазые мордашки. Оказывается, на протяжении всего этого опасного пути пленницы преспокойно дрыхли.

— Это вы нас, что ли, украли? — сказала одна из девиц, протирая глаза. — Тогда есть давайте.

— И браги, — захныкала другая.

— Откуда мы вам еду возьмем, не видите разве, дуры, что у нас руки пустые.

— Сам дурак! Зачем тогда крал? Если крадут, значит, на продажу. А кому мы нужны худые?

— Вот что, вылазьте из мешков и чешите на крутопутье. Еще успеете своих догнать.

— Ишь ты какой — бегите! — Первая из девиц показала нам язык. — Что мы забыли на крутопутье? Нашу деревню на Голодрань переселяют. Там недавно мор был. Значит, ни еды, ни женихов там нет. Не хотим мы туда. В хорошее место нас несите.

— Найдете вы себе еще женихов, — примирительно сказал Головастик. — Молодые. Гладкие. Нас на свадьбу позовете.

— Как же, — крикнула та из девиц, что просила браги. — Наших женихов давно в войско позабирали! А тебе, жаба, не о свадьбе надо думать, а о Прорве.

— Ну все! — сказал Головастик, бесцеремонно вытряхивая ее из мешка. — Пока бича не попробовали, улепетывайте!

— Дураки вы, дядечки, — захохотали они, убегая не в сторону крутопутья, а совсем в другом направлении. — Ох, дураки!

— Действительно, дураки, — задумчиво сказал Яган, глядя вслед их легким, стройным фигуркам.

— Пойдем или вначале отдохнем немного? — спросил я у Шатуна, который не участвовал, в пререканиях с девицами, а все время внимательно к чему-то прислушивался.

— Надо идти, — ответил он. — Слышите?

Мне и в самом деле показалось, что с той стороны, куда ушли разбойники, донесся едва различимый вскрик. Потом какой-то невидимый для нас предмет, ударяясь о выступы коры, полетел вниз.

— Разбойники возвращаются, — высказался Яган.

— Ну, это вряд ли. Разбойников нам бояться нечего. По крайней мере, тех, с которыми разминулись. Но кто-то идет за нами.

— А кто именно?

— Пока не знаю. Думаю, что через день-два это выяснится.

К крутопутью мы подобрались под вечер, когда бдительность служивых должна была притупиться от усталости и обильных возлияний.

Крутопутье — достаточно сложное инженерное сооружение, состоящее из целой системы вырубленных в дереве лестниц, крытых галерей и наклонных тоннелей. Крутопутье серпантином обвивает каждый занебник от корней до вершины, на каждом из ветвяков соединяясь с ровнягой. В отличие от разбойничьих троп, по крутопутью можно без труда двигаться во встречных направлениях.

В случае войны такую дорогу несложно разрушить, что нередко и проделывается как защищающейся, так и нападающей сторонами. Вообще-то я сочувствую местным Ганнибалам. Для того, чтобы воевать на Вершени, необходимо совершенно особое стратегическое чутье. Атаки здесь можно ожидать не только с фронта, флангов и тыла, но также сверху и даже снизу. Для того, чтобы окружить противника, его следует брать не в «кольцо», а в «шар».

Крутопутье пустует редко. Местное население чрезвычайно мобильно. В этом качестве они не уступают даже саранче. Что гонит их с занебника на занебник, с ветвяка на ветвяк? Война, мор, голод, привычка к кочевой жизни? Урожай собирает совсем не тот, кто его сажал. Названия деревушек меняются несколько раз в году. Никто не помнит место своего рождения. Никто не знает, где испустит последний вздох.

Нынешний день не составлял исключения. Насколько хватало взгляда, по крутопутью цепочками карабкались мужики со скарбом и бабы с детьми. Среди кормильцев, как всегда, хватало и бродяг, и контрабандистов, и дезертиров, которых должны были переловить на первой же заставе, но почему-то так никогда и не могли выловить до конца. Все это напоминало упорную, бессмысленную суету муравьев-листорезов.

Мешки, плотно набитые травой, мы взвалили на Шатуна. Его нож я спрятал под плащом. Головастик прикинулся дурачком, Яган — отставным служивым-инвалидом. Довольно бесцеремонно вклинившись в колонну кормильцев, мы вначале посеяли среди них если не панику, то сильное беспокойство. Однако убедившись, что на разбойников наша компания не похожа, те сразу успокоились и даже коситься перестали. Идут люди куда-то и пусть себе идут. Значит, надо им. Если что, мы их на посту служивым сдадим. А может, и не сдадим. Там видно будет. Лишнее любопытство оно, как известно, сильно жизнь укорачивает.

Головастик попытался было завести с попутчиками разговор, но отвечали ему неохотно, а кто-то даже сквернами словами обложил. Дескать, влез нахально, так молчи, пока цел, видали мы таких, чуть что, и в Прорву загремишь.