Иногда ездил к водохранилищу Пайматунинг, где брал напрокат лодку и спиннинг. На этом контакты Филипа Спаатца с внешним миром заканчивались. Почти.
Не вставая с кровати, мужчина выудил из кармана своей спортивной куртки бумажник. Во внутреннем отделении хранилась фотография, сделанная с большого расстояния с помощью телеобъектива, затем сильно увеличенная и обрезанная в нужный формат. На снимке был изображен субъект лет сорока в очках в тонкой металлической оправе. Темная шевелюра, изрядно поредевшая. Торчащие, почти лишенные мочек уши.
Строгий деловой костюм, очевидно обошедшийся владельцу в изрядную сумму. Ничего примечательного.
Этот Спаатц выглядел типичным нью-йоркцем — возможно, оно так и было.
Приезжий неторопливо чиркнул зажигалкой, поднес язычок пламени к уголку фотографии. Когда бумага вспыхнула, он поднялся и бросил ее в пепельницу на столе.
Карточка больше не понадобится. Он помнил все, что стоило помнить. Хотя девяносто процентов этого — мусор, который вряд ли пригодится. Главным было то, что раз в неделю Филип Спаатц совершал поздние вечерние прогулки по Бакстону. Раз в неделю. По средам.
Вновь растянувшись на кровати, мужчина закрыл глаза и стал дожидаться темноты.
В начале десятого вечера он вышел в холл. В руке мужчина держал багаж, который весь умещался в черной дорожной сумке.
— Уезжаете? — спросил ночной портье, парнишка лет двадцати, с неохотой отрываясь от книги.
— Да, — мужчина положил на стойку ключи.
— Поздновато.
— Ничего. К утру буду дома. Там высплюсь.
— Если не уснете за рулем. — У паренька было своеобразное чувство юмора.
Мужчина взглянул на обложку книги, которую портье закрыл, пальцем заложив страницу. "Ночная тварь" Лу Адамса.
— Ничего, если сморит, заночую в Толидо. — Приезжий направился к двери, у самого выхода обернулся. — Сходи в сортир заранее, — проговорил он небрежно. — В твоем чтиве такая концовка, запросто напустишь в штаны.
Хлопнула дверь. Портье остался один в пустом холле. Когда наконец парень опять открыл свою книгу, оказалось, что он все-таки потерял нужное место.
Включив габариты, мужчина вывел "тандеберд" с площадки и тронулся по пустынным улицам Бакстона.
Однако, добравшись до объездного шоссе, он свернул налево и сделал крюк в семь миль, обогнув городок с запада. Через двадцать минут его "тандеберд" — на этот раз с выключенными огнями — показался у развилки между двумя холмами с противоположной стороны Бакстона. На малых оборотах двигатель работал почти бесшумно. Свернув на Вууд-роуд, мужчина добрался до проезда, который приметил днем.
Стрелки часов перевалили одиннадцать. Сквозь ветровое стекло виднелся участок практически не освещенной Мейн-стрит, вход в пансион едва угадывался, но был отчетливо виден в ночной бинокль. Мужчина терпеливо ждал. Он умел ждать — это входило в набор качеств, необходимых в его работе. Почти полная тишина, охватившая город, нарушалась лишь шорохом и царапаньем множества крысиных лапок. Впрочем, в салоне машины эти звуки были едва слышны. Все внимание мужчины было приковано к входной двери пансиона.
За полтора часа дверь эта открылась лишь однажды, пропуская пожилую чету, — возможно, с позднего сеанса кино. Медленно проехала чья-то машина, направляясь в сторону холмов; потом окуляр высветил силуэт кота, осторожно крадущегося вдоль стены. Мужчина мельком подумал, не свернет ли тот в переулок — здесь он мог сыскать себе ужин. Но кот, очевидно, был опытным он даже не повернул голову, поравнявшись с крысиным проездом.
Минут через пятнадцать дверь пансиона распахнулась. Мужчина мгновенно напрягся. Но Филип Спаатц явно задерживался с традиционной прогулкой. Из здания пансиона вышла молодая женщина в темном плаще. Вязаная шапочка плотно облегала голову. Остановившись на мгновение, женщина уверенно направилась в сторону центра. Он взглянул на часы. Без четверти двенадцать.
И в этот самый момент внезапно ощутил, что за ним наблюдают, То было даже не чувство, а знание, хотя он вряд ли сумел бы объяснить его природу. Оно было неосязаемым, бесплотным, но вместе с тем абсолютно точным.
Такое уже случалось в прошлом, хотя и редко. Но он научился подчиняться подобным импульсам не раздумывая. Отчасти поэтому его карьера была гораздо успешнее, чем у многих.
Не мешкая мужчина включил зажигание. На сегодня игра закончена. У него будет время подготовить новый план, а заодно разобраться, что же помешало ему нынешним вечером. Но это — после. Сейчас требовалось немедленно уезжать.
Читать дальше