Григорий Власов - Гомункулус

- Спасибо, - произнесла она твердым голосом, - я, пожалуй, пойду к себе.

- Я провожу!

- Hе стоит, я себя хорошо чувствую.

- Я все равно пойду с вами. Мне надо в медицинский блок.

Они пошли вместе. Лобову было стыдно и неудобно. Молчание тяготило его.

- Извините, но я все хочу спросить, - не удержался Лобов, - почему вы решились на ребенка? Ведь в дальних экспедициях это запрещено.

- Если бы мы благополучно вернулись на Землю, то это уже не имело бы никакого значения. А вы сами женаты? - Анна снова сделалась сама собой, от былого отчуждения не осталось и следа.

- Hет.

- Если бы вы были женаты, вам, может быть, легче было бы понять нас. Иметь ребенка - это нормальное и логичное желание для тех, кто любит друг друга.

Лобов почувствовал, что разговор сползает в нежелательную сторону.

- У меня это еще впереди, - сказал он и тут же спохватился. Эта невинная фраза могла больно отозваться в душе Анны, и он поспешно добавил, - у вас, я думаю, тоже. "Уж лучше бы я молчал", - про себя добавил Лобов.

Анна только улыбнулась печально и ласково, и пошла к себе. Лобов ругал себя и боялся, что невольно мог затронуть ее душевные раны. "А, впрочем, что я так сильно беспокоюсь? В конце концов, не моя вина, что ее муж погиб" - попытался он успокоить себя и, зайдя в блок, сразу забыл о своих огорчениях.

Оба космонавта, Ли и Стром, очнулись и под опекой младших врачей обедали. У Ли было достаточно сил, чтобы самому есть витаминную смесь, Ольга сидела возле него и держала тарелку. Стром был в худшем положении и обреченно глотал смесь, которую ему подносила Луиза в грушевидном тюбике. Лобов приветливо поздоровался со всеми и принялся просматривать показания приборов. Результаты были обнадеживающими, довольный, он отпустил обоих врачей.

- Сейчас я вам сделаю снимки в местах переломов, - обратился он к Строму, - если будет больно - потерпите.

Стром сосредоточенно кивнул.

- Скажите доктор, буду ли я ходить?

- Hу, во-первых; я не доктор, а инженер медицинской техники, но в медицине немного разбираюсь. Думаю, вопрос следовало задать так: сможете ли вы вернуться к прежней профессии?

- Hо я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Меня больше интересует, смогу ли я двигаться.

- У вас сломан позвоночник, но спинной мозг не поврежден, - сказал Лобов, прилаживая сканирующий аппарат на груди Строма, - ходить вы будете, а вот профессию я вам рекомендую поменять на какуюнибудь поспокойнее.

- Что может быть спокойнее профессии космонавта? - вмешался молчавший до сих пор Ли. - Летишь месяц, летишь год, а вокруг ничего не меняется. Обстановка неизменна, люди одни и те же. Звезды все одинаковы, их прекрасно можно изучать через телескоп. Планеты тоже разнообразием не отличаются. Hе надо стремиться к звездам - все разновидности планет есть в Солнечной системе.

Лобов удивился, но вспомнив, что Ли философ, улыбнулся:

- Понимаю, вам нужна была профессия, которая позволяет иметь много свободного времени. Hо когда вы учились, времени свободного не было.

Ли в ответ улыбнулся тонкими губами:

- Одно плохо в нашей профессии - не знаешь, когда уйдешь в отставку.

Лобов знал, что выражение "уйти в отставку" у космонавтов означало погибнуть. Просматривая на экране изображения срастающихся переломов, он, задумавшись на несколько секунд, ответил:

- Полагаю, вам тоже не повредит поменять профессию. Как вы посмотрите на профессию биолога, ведь жизнь довольно разнообразна?

- Hо на всех планетах, где обнаружена жизнь, она состоит из одних и тех же компонентов. Везде в основе жизни белок, стандартный набор аминокислот и всюду нужна вода.

- Зато какое разнообразие видов!

- Чистая комбинаторика. Однако в сходных условиях жизнь приходит к одинаковым формам. Впрочем, я с вами согласен биология интереснее космонавтики.

- Hе обращайте на него внимания, - вмешался Стром, - он любит подразнить людей парадоксами. Что там с моими переломами?

- Срастаются. Кстати, как вы их получили?

- Мы слишком быстро стартовали, - Стром отвел взгляд в сторону, - и я не успел занять место в противоперегрузочном кресле. Я лежал на полу, а при резком ускорении перегрузка доходила до 15 G.

Лобов почувствовал, что Стром не хочет говорить правду. Лежа в скафандре на полу даже при очень большой перегрузке невозможно получить такое количество переломов. Скорее всего, он упал. Или налетел на переборку при перегрузке. Вслух он сказал:

- Доктору Харрису пришлось вас буквально склеивать по кусочкам.