Джон Браннер - Агент из будущего

Он успокаивающе положил свою руку ей на плечо.

— Но я тоже слышала, как он утверждал, что он родится только в следующем тысячелетии. — Хитер покачала головой. — Он был сумасшедшим, не так ли?

— Нет, он, должно быть, сказал правду, — ответил ей Мюррей, — потому что больше нет никаких разумных объяснений всему происшедшему с нами, а также разложению его тела.

— О Боже, как это ужасно! — воскликнула Хитер.

— Я могу себе представить, какой это был шок для вас, девушка, — ответил доктор Кромарти. — Но успокойтесь, когда мы приедем, я дам вам кое-что, и вы спокойно заснете. Мы скоро будем у меня дома. — Он повернулся к Мюррею. — Мистер Дуглас, у вас, кажется, есть объяснение всего этого. Итак, кто же это был?

Мюррей тихо вздохнул. Завтра утром эта ночь будет казаться ему кошмаром. В будущем он больше ничем не сможет подтвердить своих воспоминаний, потому что все доказательства сгорели и расплавились.

— Я могу вам только сказать, что предполагаю сам после того, как я услышал ответ Дельгадо, — начал он. — Когда-то в будущем — в двадцать пятом столетии — наука сделает такой шаг, что будут возможны путешествия во времени и изменение личности человека. Для этого используются антенны из триплема, которые были вделаны в наши матрасы. Чтобы выполнить нелегальные желания нескольких извращенцев, Валентайн взялся доставить состоятельным заказчикам ленты с примитивными страстями. Эти заказчики должны были хорошо заплатить, поэтому Валентайн использовал все свои возможности после того, как Дельгадо натолкнул его на мысль использовать для этого актеров, которые легко поддаются внушению.

Чтобы как можно лучше использовать свои ограниченные возможности, они намеренно собрали наиболее неустойчивых людей, нервная система которых наиболее легко поддавалась влиянию. Таким образом, их реакции, ощущения, которые записывались на ленту, были значительно интенсивнее и четче. Если бы я своевременно не предпринял бы кое-что против этого, я бы появился в этом «собрании» как безнадежный алкоголик.

— А я как лесбиянка, — сказала Хитер. — Это еще больше пугает меня, Мюррей! Импульс на моей ленте был во много раз сильнее, чем это запланировали Валентайн и Дельгадо, и если бы ты не предупредил меня, я сама никогда бы не догадалась каждый вечер перерезать эту проволочку. Меня предназначили для того, чтобы соблазнить Иду, а позже еще кого-то, кто даже еще не родился. Эти… эти страсти…

— Только никаких преувеличений! — вмешался доктор Кромарти и попытался успокаивающе улыбнуться. — В конце концов, ведь эта попытка не удалась, девушка.

— Нет, она удалась, — заверила она его. — Вам, как врачу, лучше известно, что порочные страсти, вполне вероятно, кроются в каждом человеке. Это заключено в глубине его натуры и ждет возможности, чтобы…

«Настоящая истерия», — сказал Мюррей самому себе. Он подумал было, не поможет ли здесь пара пощечин, даже если Хитер возбудится еще больше. Но решить ничего не успел, ибо в это мгновение доктор Кромарти затормозил, и перед ними из темноты вынырнул дом. Штора в одном из окон на первом этаже отодвинулась.

Над входной дверью загорелась лампочка, и на пороге появилась домоправительница доктора Кромарти.

Она озабоченно покачала головой, увидев состояние Хитер, и повела ее прочь, чтобы помочь ей принять ванну и уложить в постель.

Доктор Кромарти принес Мюррею теплый халат, а затем начал обрабатывать ожоги на обеих его ногах.

Он действовал молча и сосредоточенно и начал задавать вопросы только тогда, когда все сделал и наложил повязку.

— Мистер Дуглас, вы действительно верите тому, что сказал этот Дельгадо?

— Спросите меня об этом утром, — устало попросил Мюррей.

— Да, конечно. — Кромарти, извиняясь, махнул рукой.

— Мне очень жаль. Я давно уже должен был подумать об этом и отправить вас в постель. Моя домоправительница, вероятно, устроила на предназначенной для вас кровати девушку, но мы, конечно, сейчас подыщем вам что-нибудь другое. Миссис Гарбетт!

Раздался зверский звонок. Мюррей вздрогнул, подумал о телефоне на ночном столике и вообразил, что это Валентайн вызывает его, чтобы сказать, что завтрак будет подаваться от восьми до девяти часов утра. Он начал вставать, но потом вспомнил, что все это уже позади.

Мюррей сел на край кровати… Нет, на край большой кушетки, стоящей в гостиной дома доктора Кромарти. На улице сияло солнце. Он взглянул на свои часы. Было уже двадцать минут второго. Потом он поднес часы к уху и заметил, что они все еще тикают.