Е Войскунский - И увидел остальное

Е. Войскунский, И. Лукодъянов.

И увидел остальное

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,

И дольней лозы прозябанье.

А. Пушкин

Юпитер бушевал. Отсюда, с каменистой Ио, было видно, как по его гигантскому диску, закрывавшему полнеба, ходили бурые смерчи. Казалось, гигант пульсировал, то опасно приближаясь, то удаляясь. Казалось, его беспокойная атмосфера вот-вот сорвется, не выдержав чудовищной скорости вращения, и накроет дымным одеялом маленькую Ио, космотапкер "Апшерон" и его экипаж.

- Ух ты,- сказал напряженно-бодрым голосом штурман Новиков и зябко поежился.- Разыгрался Юпик. Это он всегда так, Радий Петрович?

- Нормально,- ответил командир танкера, голос его перебивался разрядами.- На экваторе турбулентно, на шапках - поспокойнее. Для Юпитера погода - баллов на пять. Только не надо про него так... фамильярно. Планета серьезная.

Новиков прыжком приблизился к башенке автоматической станции, поднял крышку, посмотрел на ползающие по экрану зеленые зигзаги.

Не раз приходилось ему видеть это зрелище в учебных фильмах, но одно дело - учебный фильм, другое - оказаться лицом к лицу с чужой, разнузданной стихией.

- Напряженность Ю-поля у красной черты,- сказал он.

Володя Заостровцев, бортинженер, быстро взглянул на Новикова, но промолчал. Сегодня с утра он и двух слов не вымолвил.

Нижний край Юпитера был обгрызен острозубчатым горизонтом Ио. Именно оттуда должен был появиться контейнерный поезд, и все трое не сводили с горизонта глаз.

Командир танкера поднял руку к шлему, словно намереваясь почесать затылок.

- Здесь-то что,- сказал он.- Четыреста мегаметров до него. Санаторий. А побывали бы вы на Пятом - вот там сейчас неуютно.

- Ну да, там ведь вдвое ближе,- отозвался Новиков. - А вы были на Пятом?

- Бывал. С одним планетологом. Мы тут на всех спутниках ставили первые автостанции.

Володя Заостровцев пнул носком утяжеленного башмака ледяную глыбу, сказал:

- Радий Петрович... Улетать надо отсюда...

- Это почему же?

- Не знаю. Только чувствую - надо поскорее уходить.

- А контейнеры? - возразил Новиков.- С чего это ты расчувствовался? Боишься, так сидел бы дома.

- Да-а-а,- продолжал командир,- на Пятом и горизонта, в сущности, нет. Стоишь, как на камешке, а этот,- он кивнул на Юпитер,- стена стеной, руку протянуть боязно. Так что ничего, Заостровцев, бывает, если в первый раз. Около Юпитера всегда эти... кошки по сердцу скребут. Нормально.

- Да нет, Радий Петрович,- стесненно сказал Володя, - я не то что боюсь, а... сам не знаю... Конечно, без контейнеров нельзя.

Командир взглянул на часы.

- Теоретически буксир должен вернуться через пятьдесят минут,- сказал он.- Но плюс-минус полчаса всегда возможно: плотность его атмосферы,- он снова кивнул на Юпитер, - вещь уж очень непостоянная. Наши контейнеры там мотает, как деревья в бурю.

Новиков представил себе, как, огибая планету, сквозь толщу бушующих, насыщенных энергией газов мчится буксир - космический беспилотный корабль с длинным хвостом вакуумных контейнеров. Поезд догоняет Красное Пятно и, войдя в его плотную среду, уравнивает с ним скорость. Распахиваются приемные горловины, и вещество Красного Пятна со свистом всасывается в контейнеры. Хищника загоняют в клетку. Пятно, впрочем, и не заметит ничтожной убыли...

Буксир приведет поезд на Ио, автопогрузчик поставит контейнер на место - несколькими рядами они опояшут тело танкера,- и тогда можно стартовать. Можно прощально помахать ему ручкой: не сердись, старик Юпитер, ты не прав, или как там говорили древние?

Потом Радий Петрович аккуратно посадит танкер на космодром "Луна-2", и они выйдут наружу и увидят привычный спокойный лунный пейзаж - невысокие кольцевые горы, изрезанную трещинами почву. После Ио, утыканной острыми иглами скал, с ее глубокими ущельями, залитыми черным метановым льдом, с ее зловещим небом, Луна покажется особенно уютной, обжитой.

Космодромная команда примет контейнеры с материей Красного Пятна и опорожнит их в подлунные резервуары.

А они, экипаж танкера, после карантинного душа сядут в вездеход - и в городок. Там можно будет, наконец, вылезти из скафандра и неторопливо пройти в салон. Сбегутся в салон ребята, пойдут вопросы: ну как зачетный? Он, Новиков, помедлит, потягивая из стакана пахучий витакол, небрежно скажет: "Тряхануло нас возле Юпика... Думал - прощай, дорогая..." И остальные практиканты будут завидовать ему черной завистью, потому что они еще нигде не бывали, если но считать учебных рейсов на Марс в качестве дублеров, а он, Новиков, уже "свалил" зачетный. Да, дорогие товарищи, нет больше студентапрактиканта Новикова - есть штурман-кибернетик Новиков, космонавт. Сам Платон Иванович, руководитель практики, привинтит к его куртке значок. Немного он, Новиков, запоздал: Первая звездная уйдет без него. Но уж во Вторую попадет непременно. На Земле ему теперь в общем-то делать нечего...