Джон Браннер - Будущего у этого ремесла нет

Угроза была глупая, но Альфьери только что собственными глазами видел, как произошло невозможное, и рисковать ему не хотелось. Рука его мгновенно схватила щипцы, которыми он снимал нагар со светильников. Как жаль, что успеха его никто не видел!

Но нечего бога гневить: ведь у него теперь есть золото.

Едва угас с чуть слышным хлопком первый светильник, как "демон" исчез, и в оставленную им пустоту мгновенно устремился воздух.

Альфьери упал в кресло, Поверить невозможно!

И отделался он невероятно легко: демон даже не потребовал его душу! А что, если в следующий раз ему не повезет так, как в этот? Что, если... Ему стало не по себе.

И внезапно он понял, что надо сделать: часть золота он оставит для себя, на собственные нужды.

А остальное убедит Монастикуса-старшего в том, что он, Альфьери, не шарлатан. Надо, чтобы старик рот разинул от удивления - тогда можно будет дать стрекача, и через день-два он окажется далеко.

Он встал и решительно двинулся к полкам с книгами.

Внезапно послышались шаги, и, заскрипев ржавыми петлями, распахнулась дверь. Прямо с порога Монастикус-младший закричал:

- Мастер Гаргрийн говорит, что для миссис Комфрей его кровь летучих мышей была хороша и он денег не вернет! Разреши мне, учитель, набрать трав, нужных, чтобы превратить его в жа... Ой, что это?!

Он увидел на полу горшок из литого золота.

- Как ты сделал это, учитель? - спросил он, не сводя с горшка глаз.

- Не учитель я тебе больше,- надменно ответил ему Альфьери.- Свой договор с твоим отцом я выполнил. Я сделал для него золото и отныне возвращаюсь к первоначальному своему занятию - буду, как и прежде, лечить коров.

Он бросил охапку пергаментов на еще раскаленную жаровню и повернулся к молодому Монастикусу.

- Слушай меня внимательно, юнец,- подняв палец, сказал он.- Да не введет тебя это золото в искушение. Брось заниматься колдовством, оно опасно, и будущего у этого ремесла нет.