Антон Фарб - Авадон

В комнате - маленькой, душной, пропитанной вонью параши, за велеречивыми разглагольствованиями Меерса Лимек неожиданно уловил странный тихий гул, похожий на гудение трансформатора. Вслушиваясь, сыщик обвел взглядом помещение в поисках источника звука... и остановился на инженере. Последние пару минут Петерсен очень тихо и монотонно то ли выл, то ли стонал; по подбородку его сбегала струйка слюны.

- Я забираю его, - сказал Лимек. - По поручению фельд-полковника Шварца. На следственный эксперимент.

Всю дорогу до Левиафании Петерсен на заднем сиденье "Шкоды" издавал звуки: шумно дышал заложенным носом, сопел, ворочался, кашлял, зевал, покряхтывал, отсмаркивался в рукав, снова ворочался, шурша одеждой... Меерс, по настоянию Лимека проводивший их до парковки (бледный, как смерть, Залески послушно пил кофе за мокрой витриной кафе), выделил инженеру болоньевый плащ на пару размеров больше, чем нужно, и вязаную шапочку, чтобы прикрыть обожженные виски.

Стояла середина дня, и спальный район Левиафания будто вымер. Лимек гнал "Шкоду" по пустым мокрым улицам, и серые панельные многоэтажки таращились на него пчелиным сотами темных окон. Петерсена нашли на самой окраине Левиафании - огромном пустыре, раскинувшемся на обочине Фабричного проспекта. Пустырь, поросший колючкой и бурьяном, разметили на ровные квадраты под новостройки, и посреди этих квадратов уже разбили детскую площадку с пустой песочницей, горкой из черного сырого дерева и ржавыми качелями. На горизонте виднелось летное поле дирижаблей, а чуть левее горели огни боен и оранжерей Продкомбината...

Дождик разошелся не на шутку, размыв глинистую почву пустыря в полужидкую грязь, и Лимек из опасения завязнуть остановил "Шкоду" на обочине проспекта. Сыщик выключил двигатель, и Петерсен сразу притих, вжавшись в сиденье. Слышно было только, как дворники елозят по стеклу.

Найди ребенка, сказала Камилла. Это очень важно.

- Пошли, - Лимек обернулся к Петерсену. Тот никак не отреагировал, и тогда сыщик выбрался из машины первым. Ссутулив плечи и подняв воротник тужурки, чтобы спастись от холодных капель дождя, Лимек обогнул "Шкоду" сзади, открыл дверцу и за шиворот выволок Петерсена наружу.

- Пошли! - рявкнул сыщик, сопроводив команду пинком. Петерсен слепо, как зомби, побрел вперед; Лимек, сунув руки в карманы, двинулся следом.

Вблизи детская площадка производила еще более убогое впечатление, чем издалека. Качели проржавели насквозь и покосились; у горки были сломаны ступеньки. В песочнице валялся полусгнивший труп крысы. А между горкой и песочницей была вырыта яма неправильной формы, окруженная навалами жирной глины. Дно ямы скрывала бурая жижа.

- Значит, так, - сказал Лимек, машинально вытаскивая сигарету. Он размял ее в пальцах (сигарета тут же намокла), скомкал в кулаке и бросил в яму. - Сейчас я буду спрашивать, а ты будешь отвечать. Если соврешь мне, или будешь изображать идиота, останешься в этой яме навсегда. Понятно?

Петерсен, нелепый в светлом плаще и черной шапочке, стоял, чуть сгорбившись, и смотрел прямо перед собой. Лимек попытался поймать его взгляд.

- Мне надоело, что меня все держат за болвана, - прошипел сыщик. - Ксавье, Залески, Шварц, Меерс... Теперь еще и ты!.. - Лимек выдержал паузу и продолжил вкрадчиво. - Тебе я мог бы поверить. Если бы не одно "но". Там, в психушке, ты отреагировал на имя Абель. Помнишь?

В ответ Петерсен закрыл глаза. Сыщик схватил его за лацканы и встряхнул так, что голова инженера мотнулась на тонкой шее.

- Кто такой Абель?! - рявкнул Лимек. - Отвечай, быстро! Ну?!!

Петерсен отвернулся, и тогда Лимек ударил его открытой ладонью, наотмашь, со всей злостью и страхом, накопившимися за последнюю неделю. Брызнула кровь из разбитых губ, ноги инженера подкосились, и он начал съезжать вниз, в яму, в грязь. Лимек попытался его выдернуть, но размокшая земля под ногами отвалилась целым пластом, и оба рухнули в бурую жижу.

Это стало последней соломинкой, переломившей хребет терпению Лимека.

- Кто! Такой!! Абель!!! - разъяренно заорал промокший до нитки Лимек, встряхивая Петерсена и с головой погружая инженера в воду. Петерсен оказался на удивление легким, будто мокрый плащ весил больше хозяина.

Потом Лимек пытался вспомнить, сколько он так орал и топил Петерсена в этой могиле: минуту? две? или полчаса?.. Лимек пришел в себя от холода. Дождь, превратившийся в ливень, изо всех сил барабанил по голове, по плечам сыщика, по поверхности воды, взбивая ее в мутное, словно бы кипящее месиво. Петерсен хрипел, придавленный коленом, и жадно ловил воздух разбитым носом и ртом. Лимек сполз с инженера и сел прямо в ледяную жижу, привалившись спиной к стене ямы. Петерсен перевернулся на живот, и его тут же вырвало.