Александр Левин - Вчерашняя мышь. Сборник прозы

Разорвать связь – уничтожить Ферму, резервный генератор и сервер.

В целом звучит стройно, так сказал мне Шульгин после шестой или седьмой встречи, пусть и немного безумно. Банально и весело.

Но в какой-то момент я понял, что Шульгин начал верить в это. А сомнения убивают продуктивность. Поэтому он ничего не смог ответить, когда Сингулярность спросила, не обнаружен ли террорист и могут ли они, мол, быть уверены, что второго удара точно не будет… Ладно, к делу.

Вы думаете, что я детонант и все мои объяснения – бред собачий? Скажите. Произнесите это, комиссар. Давайте закончим.

– Нравится думать, что можете существовать вне пределов логики? Тогда попробуйте, Разум. Возьмите на себя ответственность.

Тот помолчал с минуту, глядя куда-то сквозь. Шульгин покорно ждал. Осталась чистая формальность.

– Пожалуй, вы правы.

Лебедев казался расстроенным. Из него будто разом выбили весь задор и решительность.

– Прав?

– Да, слишком большой риск. Что, если я не разорву контакт, а правда уничтожу себя?

Шульгин ожидал другого развития событий. Как обычно, впрочем. Лебедев зачем-то оглянулся назад, будто из коридора в камеру должен был кто-то войти, потом посмотрел на Шульгина, тяжело вздохнул.

– Лучше перестраховаться. Что мне делать?

– Ничего особенного. Основное вы сделали.

Шульгин закрыл глаза, отсчитал семь секунд и открыл. Вместо лохматого человека на пороге камеры со стеклянной стеной вокруг был железнодорожный вокзал. Людей не было, но в остальном дизайн удался на славу: чего уж там, коллективная память показывала почти стопроцентное совпадение. Дряхлая зеленая морда старого поезда, лотки с фруктами, полуразбитые пути, указатели и черное лоно подземного перехода с третьего пути в здание вокзала.

Шульгин стоял возле вагона №1 с головы состава. Напротив него, у двери в вагон, стояла Сингулярность: грузная женщина прилично в возрасте, одетая в сине-желтую форму проводника. Маленькая пилотка на ее большой голове смотрелась нелепо.

Пахло каменной пылью, было жарко и душно, над головой висело серое небо без облаков. Шульгин захотел найти в заднем кармане брюк помятую пачку сигарет и нашел – вынул, вытряс одну на ладонь, сунул в рот.

– Здравствуйте, Сингулярность.

Смеха ради крутанул ладонью в воздухе, как делали фокусники в мертвом кино, и в руке появилась зажигалка. Прикурил, затянулся, с наслаждением выпустил дым. Усмехнулся.

Опыт человека курит опыт сигареты .

– Отлично у вас тут все работает, честно слово. Всякий раз поражаюсь.

Сингулярность никак не отреагировала, стояла и смотрела на него, как на музейный экспонат.

– От меня нужно что-то еще?

– Ничего, вы свободны. Администрация М-7 выражает вам признательность за работу.

– Да не за что, обращайтесь.

– Вы можете выбрать любое тело в любом из городов Разума. Еще не решили? Могу перенаправить ваши данные туда, куда скажете. Прямо сейчас.

– Спасибо, не надо. Я пока не готов. Надеюсь, у меня есть такое право?

– Конечно, Шульгин, Правило Приватности. Желаете вернуться в М-3?

– Было бы, конечно, здорово. Если можно.

– Проходите.

Шульгин вошел в вагон, прошел немного по узкому коридору, открыл дверь в купе, боком протиснулся мимо огромной раздутой клетчатой сумки, и сел на полку. Вынул из заднего кармана потертую фотографию, некоторое время смотрел на нее (на ней была хрупкая девушка с кудрявыми рыжими волосами), потом вздохнул, убрал обратно, лег и повернулся лицом к стене. Через некоторое время поезд тронулся.

Люди одеты в защитные костюмы белого цвета и потому похожи на инопланетян или космонавтов.

– Осторожно, пожалуйста, – в голову слева вполз голос, принадлежащий женщине.

В этот момент Андрей вспомнил, что он Андрей, а еще вспомнил, что бывают женщины и мужчины.

Невозможно сосредоточиться ни на одной мысли, во рту сухо. В горле горечь. Память затвердела, хрустела теперь, как кости, болела, как приходящие в движение мышцы, ныла, как вены, по которым опять потекла кровь.

«Мы пришли с миром от имени всего человечества» – Андрею понадобилось больше минуты на то, чтобы усохший за восемьдесят лет мозг смог идентифицировать смысл букв. Надпись красовалась над стеклянной перегородкой метра два в высоту, за которой…