Алексей Жарков - Избранные. Революционная фантастика

У нас появилась антигравитация, новейшее оружие, лекарства и знания. У них – осталась вся земля с небом и солнцем, которого мы боимся. Андеры-альбиносы не переносят ультрафиолет и живут меньше, наши женщины редко рожают здоровых детей от наземников, зато мы медленно стареем, мы быстрые – и видим в темноте.

И еще – мы помним, что должны все успеть.

Эля работает в универмаге «Мэйси», занимающем несколько уровней чуть ниже «Кафе» Хэппи, в большом ювелирном отделе. Добираюсь до нужного этажа, чтобы притормозить и посмотреть на нее через стекло внутренней витрины – вдруг первая заметит меня и кивнет. Меня, в ярком и с ослепительной улыбкой, трудно не заметить – и она кивает, но тут же отворачивается показать комплект колец юной паре.

Я наблюдаю за ней издалека, как за изящной танцовщицей на неприступной сцене. Беловолосая и белокожая, в маленьком черном платье, Эля кажется тонким грустным призраком в сравнении со счастливыми покупателями: они идиотски держатся за руки, и у них впереди все, что у нее далеко в прошлом. Тот взрыв унес ее мужа, нерожденного ребенка и возможность когда-нибудь снова родить.

Мы познакомились еще в госпитале, на сеансах групповой терапии – оба полуживые и ужасные, собранные из кусочков, пережившие два мучительных месяца в реанимационных капсулах. Сраслись кости, новые органы прижились, и шрамы затянулись. Но кажется, мы так и остались сломанными.

Вместе, вняв совету терапевта, мы отправились в школу боевых искусств мистера Сайто. Там много слов не требуется. Сейчас я посещаю додзё без нее, и общая у нас только беда, но хочется верить, что мы нескоро расстанемся. А может, мы просто приходим друг к другу в поисках чего-то давно потерянного, в надежде, что теплее будет засыпать не в одиночку…

Не сегодня. Сегодня она не смотрит на меня – танцует под свою музыку, не слышную мне. Не то, чтобы я жаловался. Утешитель из меня никудышный.

«Увидимся завтра? Есть кое-что для тебя.» – шлю ей сообщение уже на полпути к выходу. Эле нравятся наземные сувениры.

«Увидимся» – приходит шепот, почти сливаясь с шумом супермаркета.

Вполне достаточно, чтобы продлить мое хорошее настроение до вечера. Беру разгон прямо от дверей универмага и снова ныряю на доске в пропасть норы, кувыркаясь и теряя на несколько секунд ощущение верха и низа.

Ветер пахнет наземным утром и кофе.

Непривычные чужаки тычут пальцами и начинают снимать, когда ко мне присоединяются еще несколько смельчаков. Что ж, еще есть пара минут, чтобы показать смуглолицым, как андеры умеют ловить ветер и делать петли на ховерборде. Я развлекаюсь и откровенно позирую, пока в одном из скоростных тоннелей внизу не появляются огни тормозящего поезда.

В последнюю секунду влетаю в закрывающиеся двери ярко освещенного полупустого вагона и плюхаюсь на сиденье.

Второй город окружает мегаполис наземников широким полукольцом районов-полостей, связанных сетью тоннелей. Мне – на другой край, и я успеваю задремать в наступившей тишине. Поезд не шумит и не качается, в отличие от наземного: жизнь в городе с каменными небесами накладывает свои ограничения. Строго не только с шумом – еще и с влажностю воздуха, уровнем пыли, температурой, испарениями и запахами. Подземники практически из всего умеют выжимать воду и воздух, а чистота и тишина – не просто проявления вежливости. Мы не галдим на улицах и давно отказались от двигателей внутреннего сгорания. Не любим серые тона, песок на тротуарах, грязь, темноту и слишком неровные поверхности – ничего, что напоминает о правде: мы все жители одной большой норы. Некоторые – навсегда.

Схожу с поезда в оживленном бизнес-районе. Улицы очень широкие, но сияющие небоскребы колоннами упираются в каменное небо, оставляя совсем немного пространства наверху. Впрочем, чистые дороги и тротуары залиты теплым светом, а у витрин расставлены кусты и деревца в горшках. В маленьких заведениях и магазинчиках здесь любят нарочито скрипучие двери и деревянные рамы. Не хватает настоящего ветра и опавших листьев, но невозможно получить все сразу.

Рядом со станцией, рыжий парень в фиолетовых очках, – Лёва – что-то читает, усевшись на кромку тротуара напротив книжной лавки.

Покупаю в круглом стеклянном автомате на углу две конфеты – ядовито-зеленую и апельсиново-оранжевую – и протягиваю, подойдя, Лёве. Для него они значат, что я не оплошал, – зеленый – и мне нужны новые ответы – оранжевый.