Артём Горохов - Вирус

Впрочем, проведя месяц в своей конуре, я уже стал чувствовать себя как в камере. Хотелось размяться, просто пройтись по улице, пробежаться по ступенькам. Я пробовал ходить по квартире, бегал по кругу, прыгал на кровати, но это было совсем не то. Это обычно называют «маяться дурью».

Мне стало скучно и одиноко. Я заново проходил все игры, которые были в моей коллекции: все части Call of duty, Need for speed, Assassin’s creed и т.д. С ужасом я замечал, что меня привлекают диалоги в играх, что я смотрю за общением персонажей, а не за самими событиями. Это было дурным знаком.

На какое-то время предпочтение было полностью отдано играм онлайн.

Я начинал сходить с ума. Мне казалось, что квартира уменьшается, становилось трудно дышать, что у меня стремительно ухудшается зрение. Слава Богу, это было какими-то приступами, а не всё время.

Иногда в квартире выключались все приборы, чтобы было слышно тишину. В такие моменты было слышно, что мой дом заснул. Лифт не сновал вверх-вниз, никто не бегал по ступенькам, не спешил выгулять животных, не урчали машины на подземной парковке, не шумели соседи. Впрочем, я перестал «слушать тишину» после того, как до меня донеслись какие-то крики о помощи и скулёж собаки сверху. Двумя этажами выше жила одинокая старушка, и я предполагал, что это она зовёт на помощь. Как раз у неё и была тупая надоедливая собачонка.

Сначала я ругал её про себя в духе «Подхватила вирус, теперь тебе никто не поможет!», а когда я услышал крики во второй раз, подумал, что, возможно, у неё просто нет еды.

Нет, подняться наверх я не мог. Зараза ведь была везде! Я стал звонить в службу спасения, в мэрию. Два дня на мои звонки никто не отвечал. Весь день в трубке слышался только голос автоответчика: «Мы стараемся помочь каждому, но в данный момент у нас катастрофически не хватает персонала. Оставьте своё сообщение, и мы приедем к вам, как только появится свободный экипаж». На десятый раз это сообщение бесило и словно уговаривало разломать телефонную трубку.

Наконец на третий день мне ответили. Еле слышным голосом говорил мужчина.

– Здравствуйте, – затараторил я, – хотел обратиться. Тут слышны крики моей соседки. Возможно, что ей просто нечего есть. Возможно, она здорова.

– Вот и отнёс бы ей чего пожрать! – проговорил в трубку уставший голос.

Я опешил от такого ответа. Это никак не походило на обычно вежливый колл-центр госслужб.

–Что вы сказали? – переспросил я.

– Вот бы и отнёс ей жратвы, коли она не болеет, и ты тоже! – снова повторил голос.

– Это ваша работа! – вспылил я. – Вирус может быть в воздухе! Я не собираюсь выходить.

–Эй! – перебил он меня, – тут оставались одни добровольцы, а теперь уже заболели все. Выезжают только «Валькирии». Скоро и их не будет. Помощи не будет ни для кого. А вирус везде, так что ты тоже по любому его подхватил! Иди и покорми бабушку, чтобы умереть тебе с чистой совестью! Может тебе это зачтётся!

Он положил трубку, а я ещё с минуту стоял, слушая гудки. Это было полнейшим шоком. Так просто не могло быть.

Но в любом случае из квартиры выходить было нельзя. Я ждал вакцины. В поисках новости о долгожданной панацее, я каждый день рылся в сети. Поэтому, положив трубку, я включил погромче онлайн радио и постарался отвлечься. Этот канал в сети появился недавно. Его вёл прямо из своей квартиры какой-то парень из Берлина по имени Reaper SA. Он также как и я был в добровольном заточении, просто болтал в микрофон то, что вздумается и ставил свою любимую музыку. Наши пристрастия во многом совпадали, так что Рипер стал для меня почти что другом. Я ему вслух возражал, когда он говорил не то, или наоборот, соглашался, когда он говорил в тему. На его приветствие утром я во весь голос кричал «воззаааап»!

***

Когда пошёл второй месяц заточения, зарядили дожди. Устав от экранов и устройств, я садился на подоконник с чашкой чая и просто смотрел на пустынную улицу. Всего через пару месяцев отсутствия людей улица стала заполняться мусором. По дороге ветер носил листья, пакеты и разные бумажки. Кое-где между плиток брусчатки начала прорастать трава. Причём если увидеть человека на улице было большой редкостью, то бродячих животных развелось не меряно. Заболевшие люди выпускали на улицу своих питомцев, чтобы у тех был хоть какой-то шанс выжить. Собаки собирались в настоящие стаи, растаскивали мусорные контейнеры, проникали в магазины, где были разбиты витрины или попросту открыты двери.

За пять дней моего не очень регулярного дежурства у окна я только один раз увидел, как по улице проехала какая-то колымага. В ней, кроме водителя, никого не было. И больше никого. Даже «Валькирии» не появлялись.