Анатолий Агарков - Арка небес. Некоторые видят все таким, какое оно есть на самом деле

Лука Максимыч Чернохвостов, короче хозяин, напротив, не в духе – глянул на сияющую рожу мою как москвич на урюпинца, и пошел изучать результаты ревизии.

Вечером похвалил:

– Да ты молодец! Далеко пойдешь.

Если бы Максим Лукич обладал даром предвидения, он вряд ли стал благодушествовать по этому поводу. В жизни действительно не все получается так, как хочешь. И я решил помолиться, как простой смертный: «Господи, молю тебя – прости меня за самозванство и помоги на новой стезе! Я поставлю тебе такую свечищу, что ты с облака рухнешь. Я никогда ничего не просил у тебя и несу безропотно по воле твоей крест неходячего. Помоги мне только сейчас – один раз, всего один раз, а там уж я как-нибудь сам. Ведь это такая малость для тебя и так важно для меня. Прости и помоги!»

За ужином «кормил» народ скабрезными анекдотами из нашего мира «осовременив» их, чтобы поняли. Дело было вечером, делать людям нечего – ржали все. М-дя, мужики есть му-жи-ки, в какой эпохе не живи – темы одни. Оно и понятно – телевизоров нет, а свободное время проводить как-то надо.

Хорошо…. Приятно посидеть и немного расслабиться в окружении пусть первобытного, но все же человеческого общества. В прошлый визит в пещеру Титичных гор в наперсниках, помнится, был у меня тираннозавр. Молчун, а как пасть разинет – береги уши!

Забавно это – вернуться почти через десять годов прямиком в то место, где уже был, и застать его постаревшим на сотню—другую тысячу лет. И что интересно, тогда мне власть сама в руки шла, а я от нее – на костер, в бега…. Теперь, вернувшись изощренным циником, не отягощенным более ничем, кроме собственноручно установленных принципов, никак ее достичь не могу. Парадокс? Да, так и есть, но в любом противоречии есть свои закономерности – надо просто подходить к ним с несколько эгоистической точки зрения. Достаточно встроить происходящее в собственную систему восприятия, и тогда оно становится неотъемлемой частью личности. Это помогает легко перенести изменение мира и собственную физическую беспомощность. По крайней мере, внешне я от здешнего первобытного человека ничем не отличаюсь. Ну, может, волосы у меня потемней, а кожа светлей, да глаза не такой голубизны. Сейчас это не имело значения. Ведь никто из них не сказал, что я пришел из другого мира, и на версию моего божественного происхождения не шибко-то повелись. Ну, а что до моего сознания…. Это отдельный разговор.

Вот памятью перегружен, как минимум на двух человек. Что же она такое, наша память? Странная человеческая способность помнить прошлое и мысленно переживать его вновь? Не то жестокий палач, не то великий дар – не забывать ничего и черпать силу из воспоминаний, пусть горьких порой. Для каждого верен свой вариант, но я предпочитаю второй. Ведь, ныряя в прорубь, рассчитывал попасть к людям Падающей Воды – тем самым, что хотели назначить меня Хранителем Веры. Теперь готов был им стать, а попал вот сюда. Завидую ли себе, тогдашнему? Знаю, что зависть – это мысленная кража. Знаю – если жаждешь чего-то добыть у другого, готовься вместе с добытым принять и его заботы, тревоги и муки. А тут своих полон рот – не до зависти!

Между тем, плот плыл по течению – все, кроме двух мужиков на рулях, сидели у огня в закопченной глиняной чаше и внимали хозяину, подводившему итоги вояжа.

– Мой плот – остров чистоты в море грязи, око разума в буре безумия, – Черный Хвост говорил серьезно, совсем не подозревая о мелодраматическом звучании своего заявления….

Силился и никак не мог понять, к чему это он. Впечатление – сейчас будет нас подбивать в речные корсары.

Низкий и угрожающий рокот грома прокатился по ночному небу.

Самый старый на плоту заявил:

– Кости пророчили нынче грозу.

– Может, не гром, – возразили ему. – Не сверкало вроде.

В тот же миг молния навернула, очертив берега, и раскатился гром над рекой. Сильный холодный ветер заставил водную гладь вспениться рябью. Воздух отяжелел, набухая дождем. Мир перевернулся с ног на голову в одно мгновение.

Я вдруг заметил, как тяжело опустились плечи хозяина – вид его стал удрученным: он был явно напуган. От каждого звука вздрагивал так, что я бы не удивился, услышав, как его кости в суставах щелкают друг о дружку. При свете молнии увидел, что и глаза моей спасительницы засверкали от ужаса и непролитых слез. От грохота грома женщина закрывала лицо руками.

Новый разрыв снаряда небесного пробил дамбу, и хлынул поток ледяного дождя. Все кинулись прятаться, а я остался у потухшего мангала неходячей рекламой позитивного мышления. Потом обо мне вспомнили и перетащили в палатку.