Михаил Ананов - Маэстро Фибоначчи

— Да, — промолвил кто-то из пирующих, — тебя не зря прозвали Фибоначчи.

— Тебе знакомо это имя? — удивился Михась и тут же смутился.

— Во даёт! Я же Степан Разин. — Михась вспомнил, что так звали парня-рубаку, за его склонность к историческим свершениям.

— Ну и коллективчик собрался, — пробормотал Михась.

Распрощался он с компанией на поэтической ноте: посвящением легендарному математику, выразив надежду, что их имена, через некоторое время, тоже станут легендой. Домой он шёл быстрым решительным шагом.

Баласан сидел в студбуфете и вспоминал заумные беседы Михася, моделируя свои проекты, как вдруг физкультурник дядя Вова, войдя в помещение, бросил ему: «Тебя там Фибоначчи хочет видеть». Баласан тут же встал и вышел.

— Шяс интегралы будете решать, — услышал он за спиной.

— У меня к тебе серьёзное дело, — конфиденциально обратился к нему Михась, уже у себя дома. — Есть возможность хорошо разбогатеть, причём особых усилий для этого прилагать не надо. Всё за нас сделает формула, таинство которой я раскрыл. — Баласан его внимательно слушал. — Нет, — поправил себя Михась, — попотеть, конечно, придётся, но что за это будет, если я тебе скажу — не поверишь.

— Что нужно от меня? Я не силён в науке.

— Её я возьму на себя. От тебя мне нужно имя и деньги.

— Вот это да! Я сам их хочу.

— Пардон, я не так выразился. Ты мне нужен для прикрытия. Давай обо всём по порядку. Я изобрёл систему, позволяющую из ничего получать золото. — Глаза Баласана заблестели. — Ну, не совсем из ничего, а из солнечного света. Представь себе, это не фантастика, а реальность, в чём ты сможешь сам убедиться. Ты понимаешь — солнечного света. Нет необходимости посвящать тебя в технологию этого явления: как солнечный свет спрессовывается в спецаппарате, преобразуясь в металл, и как мне удалось создать сам аппарат. Главное, оно есть, причём высшей пробы. Самой высшей! По-другому и быть не могло. Солнце всё-таки.

— Я готов! — чуть не вскрикнул Баласан.

— Это будет динамичный слаженный тандем. Главное — никому не говорить об этом и не сворачивать, иначе всё исчезнет. Короче, за мной будет научная сторона этого грандиозного мероприятия, а за тобой — бизнес. Сам понимаешь, я никому не смогу продать золото.

— А его будет много?

— Его будет очень много. Так много, что подумаешь — это сон. Речь идёт о миллионах, даже о миллиардах килограммов, если не тонн.

— Я тут же беру тыщу кило, — выпалил Баласан.

— Нет, — остановил его Михась, — сейчас его очень мало, и я тебе могу дать лишь эти бруски. — Он выложил перед Баласаном три маленьких бруска, размером 3x3 см 2. — Один грамм золота 999-й пробы стоит сейчас не менее сорока долларов, я же прошу всего лишь тридцать три. Согласись, это весьма приемлемая цена, позволяющая тебе иметь с этого хороший доход.

— Но на мне будет основная работа.

— Не забывай, золота будет чересчур много.

Всю ночь Баласан не мог уснуть. Он встал, вышел на балкон и взглянул на чистое звёздное небо. Словно сами его обитатели нашёптывали ему настойчиво: это судьба, Весь мир в кармане — эта мысль взяла над ним вверх. Он решил, не теряя времени, подключить к делу Мхитара Айвазяна и отправился в клуб «Воски Харвацк», где тот всегда был обуреваем страстями по «жёлтому идолу».

Зная характер друга своего отца и его пристрастия, Баласан осознавал, что это единственный из его знакомых нужный и важный для такого рода дел крутой бык, которого он может взять за рога. Предчувствия его не обманули. Айваз был в расположении, что позволило Баласану полностью излить ему душу. Умолчать пришлось о студенте-вундеркинде. Он сказал, что есть люди, желающие действовать тайно. От Айваза требуется канал, чтобы сбывать добро. Доход будут делить пополам. Он вынул из кармана золотой брусок, подаренный им юным математиком, и глаза Мхитара заблестели.

— Чистое, — изрёк Баласан. Мхитар смотрел на Баласана как на чудо, дарованное ему Фортуной.

Дело не стали откладывать в долгий ящик, и работа закипела. Айваз задействовал свои связи и строго-настрого запретил Баласану продавать золото другим лицам, даже мизер. Тот безоговорочно согласился.

Золота действительно становилось всё больше и больше. Малые и лёгкие бруски сменились большими и тяжёлыми. Все они были из поразительно чистого золота, словно их штамповали существа, живущие на солнце. Айваз частенько с восхищением разглядывал брусок, держа его в крепкой руке.

Так прошёл год. Баласан разжирел, в прямом и переносном смысле слова. Диплом юриста он купил как нечего делать и добавил к нему диплом экономиста. О собственной квартире, даче, иномарке и поездках по странам мира говорить не приходится. Он только тем и занимался, что успешно проводил операции, став правой рукой Айваза, получал доход и тратил деньги. Не забывал пополнять счёт в швейцарском банке.