Филипп Хорват - Ящик Пандоры

Данила, забычковав в металлической пепельнице докуренное, почесал в лохматой голове, резюмировав:

– Ну я, в общем-то, не против. Реально же, ничего не теряю. Только вот – а что значит «забьём мои данные»?

– А это значит, что ты вот прямо сегодня откроешь на своём ноутбуке текстовый файл и напишешь автобиографию. Только писать нужно не официозную хрень, которую в отделе кадров обычно требуют, а так… от души… Как будто ты дневниковую запись делаешь про себя…

Данила опять недоверчиво хмыкнул:

– Вот ещё. Я, значит, напишу подробно, расскажу обо всех своих секретах, а вы потом с мужиками ржать в курилке будете надо мной…

Сергей глянул на Данилу максимально укоризненным взглядом:

– Слушай, я же вот от всего сердца к тебе, помочь хочу. Не скрою, есть у меня и корыстный интерес, проверить мою «ЭНЖ +», а ты начинаешь тут… Не хочешь, боишься что-то менять в своей жизни, так и фиг с тобой, волочись за Наташкой ещё десять лет без результатов, мне-то что… А писульки твои автобиографические мне неинтересны, я их и читать бы не стал, просто сгрузил бы всю инфу в программу.

Данила с минуту ещё раздумывал, затем протянул Сергея руку:

– Ну ладно, давай попробуем, почему бы и нет? Только это, пообещай, что читать не будешь. А то я вас, психо-социологов, знаю, – вы хуже пост-фрейдистов в мозгах копаться любите.

Смяв пальцами так и не зажжённую сигарету, Сергей выкинул её в мусорный металлический столбик.

– Слово союзного учёного – ни слова не прочитаю. Только вот что, Данила, «ЭНЖ +» – программа особая, тонкой настройки. Так что, пожалуйста, пиши от души, реально рассказывая максимум информации о себе. Особенно той информации, которая детства касается – это важно. Анализ жизни прога проводит как раз по таким, вроде бы малозначительным деталям, и это помогает ей выстроить действительно эффективный алгоритм. И вот ещё что, в силу специфики твоей решаемой проблемы, – удели внимание взаимоотношениям с женщинами. Тут тоже важна каждая деталь – первая любовь, первый поцелуй, первый секс, ну… сам понимаешь.

– Ох, Серёга, смотри… Если узнаю, что ржёте за спиной тут, ух… Обижусь сильно, разозлюсь, ты знаешь, что я в гневе страшен…

С улыбкой поглядывая на бубнящего увальня перед ним, Сергей внутренне ликовал – доброволец для проверки программы, наконец, нашёлся.

Ничего удивительного в том, что об «ЭНЖ +» Данила разболтал заинтересованным учёным двух-трёх факультетов сам, не было. Балабол же.

Сергей за это на него, впрочем, не был в обиде. Даже наоборот, какая-никакая слава среди коллег приятно льстила, если же ещё программа и действительно эффективной окажется – так и вообще, на патент подавать можно было бы. Грант Союзной Академии Наук на дальнейшую разработку, обкатку, проведение соц-исследований. Затем – кандидатская, сотрудничество с коллегами заграницей. И может быть, может быть… Но настолько далеко в грёзах своих утекать Сергей себе не позволял: сейчас главной задачей была проверка банальнейшей эффективности «ЭНЖ +».

После вгруза данных из файла даниловской биографии в прогу и передачи ему результатов анализа, в соответствии с которыми он должен действовать, прошло около недели. И если первые два дня Данила появлялся и в курилке, и на кафедре своей, как обычно шутя и балагуря, веселя всех, будоража своей энергией, то затем внезапно как в воду канул.

На его кафедре сказали, что взял внеочередной мини-отпуск, но вообще люди подумали, что он просто ушёл в запой – такое раньше иногда с ним бывало. Запой, не запой, но исчезновение Данилы немного встревожило Сергея, поскольку поговорить с ним серьёзно после передачи файла с результатами так и не удалось. А «отпуск» Данилы он, повинуясь предчувствию, так или иначе связывал с работой «ЭНЖ +»: что же она ему такого там «посоветовала», что он пропал?

Сергей допускал, что выдать в качестве рекомендаций что-то экзотическое, экстравагантное «ЭНЖ» вполне могла, – всё-таки код её он писал на основе учёта довольно необычных для союзной психо-социологии данных. Это по сути был код, в ядро которого он заложил разрабатываемую им в последние года два собственную методологию. А она заметно отличалась от общепринятой в Союзной Российской Федерации теории общего социального блага. Были в ней и элементы академической науки (от Дюркгейма, Конта, Маркса и Вебера до сравнительно современных столпов вроде Валерия Михасова), и теоретические нюансы классиков-современников психологии, культурологии, огромный микс всякого рода пограничных –измов, даже «еретических» (с точки зрения современной социологической науки) школ.