Фредерик Браун - Звездная карусель

- ...и, следовательно, небесное тело может обладать позицией или скоростью, но не тем и другим сразу в пределах данной системы пространства - времени.

- Доктор Хейл, не могли бы вы объяснить это на более понятном языке? - медовым голосом осведомился радиокомментатор.

- Это и есть понятный язык, сэр! Если же прибегнуть к научной терминологии, то, исходя из гейзенберговского принципа сжатия, эн в седьмой степени в скобках, определяющее псевдопозицию дитриховского целого числа квантов, деленное на коэффициент искривления массы в седьмой степени...

- Благодарю вас, доктор Хейл, но, боюсь, это не совсем понятно нашим слушателям.

"Зато тебе понятно!" - раздраженно подумал Роджер Пфлюггер.

- Я не сомневаюсь, доктор Хейл, что больше всего нашим слушателям хотелось бы узнать, действительно ли звезды пришли в движение или это только иллюзия.

- И то, и другое. Это движение реально в системе пространства, но не в системе пространства - времени.

- Не могли бы вы, объяснить это подробнее, профессор?

- Конечно. Трудность здесь носит чисто гносеологический характер. Исходя из чистой причинности, воздействие макроскопического...

"А за нею во всю прыть тихими шагами волк старался переплыть миску с пирогами", - подумал Роджер Пфлюггер.

- ...на параллелизм градиента энтропии...

- Ха! - сказал Роджер вслух.

- Вы что-то сказали, сэр? - спросила официантка. До этого Роджер не обращал на нее никакого внимания. Она оказалась миниатюрной и очень симпатичной блондинкой. Роджер улыбнулся ей.

- Все зависит от того, с точки зрения какой системы пространства - времени оценивать эту проблему, - задумчиво ответил он. - Трудность тут гносеологическая.

Чтобы загладить эту выходку, он дал ей на чай больше, чем позволяли его средства, и вышел из закусочной.

Именитый физик явно знал о происходящем меньше, чем человек с улицы. Человек с улицы знал хотя бы, что звезды либо движутся, либо нет. Профессор Хейл не знал, по-видимому, и этого. Спрятавшись за дымовую завесу звучных определений, он намекнул, что звезды одновременна и движутся, и не движутся.

Роджер задрал голову, но в небе, озаренном разноцветными огнями реклам, слабо светились лишь две-три звезды. Еще рано, решил он.

Роджер завернул в бар, но не допил даже первой рюмки, так как виски показалось ему удивительно противным. Он не понимал, что продолжительная бессонница действует на него сильнее всякого алкоголя. Он знал только, что вовсе не хочет спать, и собирался бродить по городу, пока не почувствует, что уже пора ложиться. Тот, кто в эту минуту оглушил бы его ударом не слишком тяжелого мешка с песком, оказал бы ему большую услугу, но такого благодетеля не нашлось.

Роджер шел и шел, пока не увидел ослепительные огни синерамы. Он купил билет и добрался до своего места в тот момент, когда на экране замелькали заключительные кадры сладенького финала первой из полнометражных картин программы. Несколько рекламных мультфильмов он пропустил, так сказать, мимо глаз, хотя взгляд его и был устремлен на экран.

- А теперь, - прозвучал голос диктора, - мы предлагаем вашему вниманию вид ночного неба над Лондоном в три часа утра.

Экран усеяли сотни крохотных пятнышек. Это были звезды. Роджер наклонился вперед, чтобы ничего не упустить - наконец-то вместо всяческой словесной шелухи он увидят и услышит нечто стоящее.

- Стрелка, - произнес голос за кадром, когда на экране возникла стрелка, - указывает на Полярную звезду, которая в настоящее время сместилась на десять градусов в направлении к Большой Медведице. Сама же Большая Медведица утратила форму ковша, однако сейчас стрелка укажет звезды, из которых он прежде слагался.

Роджер, затаив дыхание, следил за стрелкой и слушал голос.

- Алькаид и Дубге, - произнес голос. - Неизменные звезды утратили неизменность, но... - на экране внезапно вспыхнуло изображение ультрасовременной кухни - плиты с маркой "Две звезды" неизменно сохраняют все свои превосходные качества. Блюда, изготовленные аупервибрационным методом, вкусны по-прежнему. Плиты с маркой "Две звезды" не знают себе равных.

Роджер Пфлюггер неторопливо поднялся и зашагал по проходу к экрану, доставая из кармана перочинный нож. Прыжок - и он оказался на невысокой эстраде. Экран он резал без всякого неистовства. Его удары были точны и рассчитаны так, чтобы причинять как можно больше повреждений при минимальной затрате усилий.

К тому времени, когда трое рослых капельдинеров заключили его в крепкие объятия, экран был изуродован весьма основательно. Роджер не сопротивлялся. Когда капельдинеры сдали его полицейскому, он также не оказал ни малейшего сопротивления. Час спустя в полицейском суде он невозмутимо выслушал предъявленные ему обвинения.