Андрей Валентинов - Аргентина. Кейдж

Они – кажуны.

– Да какая разница, Крис? – говорил ему крестный, местный кузнец с героической фамилией Форрест. – Главное, ты настоящий южанин, ты – дикси!

– Какая разница, кто ты, Кристофер, – через много лет скажет Анжела, первая любовь. – Главное, ты – белый. А я – нет.

– Какая разница? – засмеется Эрнест Хемингуэй, опрокидывая очередную рюмку. – Главное, Кейдж, ты – классный репортер.

Разницы не было, но проблем хватало. В Сен-Пьере, в родной пещере, «кейджен» понимали все, английский же учили в школе. Маленький Крис очень старался, но когда мама решила переехать в Новый Орлеан, выяснилось, что там совсем другой английский. Французский, впрочем, тоже. В Новом Орлеане он и стал Кейджем – в их уличной компании Кристофер уже наличествовал. А потом был Нью-Йорк – Большое Яблоко, где все пришлось учить по-новому.

Кристофер Жан Грант привык и уже ничему не удивлялся. Когда не хотелось откровенничать, говорил, что Кейдж – персонаж из комиксов, трехметровый детина сам себя шире. При этом гордо расправлял плечи и поправлял стекляшки на переносице.

– Gud’ning! – повторил он, и, вспомнив таки настоящий французский, хотел уточнить, однако не успел.

– Gud’ning? Gud’ning! Канада? Да, Канада! Малыш из Канады. Да? Нет! Малыш из Нью-Йорка, из «Мэгэзин», тогда почему «gud’ning»? Загадка, загадка, тра-та-та, ту-ту-ту!

И все – единой очередью, пулемету на зависть. Крис, пристроив стакан на столике, осторожно поднял взгляд – и узрел длинный-предлинный нос. Все прочее: и худые щеки, и узкие, словно выщипанные брови, и закрытые глаза – совершенно терялись на фоне этого совершенства. Нос… Нет! Клюв, причем не птичий, кальмару под стать.

Крису бы удивиться, но он не стал. Мир тесен, а «пивоварня» на бульваре Сен-Жермен – самое репортерское гнездо.

– Добрый вечер, мсье де Синес!

Они уже знакомы, пусть и вприглядку: гость из Нью-Йорка и великий Жермен де Синес (бульвару – тезка!), краса и гордость французской журналистики. Популярный настолько, что за его столик предпочитали не садиться. Руку подавали, однако не все и без всякой охоты.

Крис был далек от местных разборок. Мсье Кальмар – конечно, и хищник, и живоглот, но в Нью-Йорке приходилось встречать чудищ пострашнее. Европа, как ни крути, провинция, почти как его родной Сен-Пьер. Клюв? И что такого? У него самого, к примеру, очки…

– Малыш бледен, малыш грустен, малыш огорчен, тра-та-та. Почему? Включаем дедукцию…

И вновь – пулеметом, не открывая глаз. Клюв же, изменив положение, нацелился точно на собеседника.

– Дедукция, дедукция, ту-ту-ту… А зачем дедукция, когда все понятно, все как на ладони, варианта ровно два. Два-два-два! Ква-ква-ква! Первый – прекрасная незнакомка. Да-да-да! Это Париж, здесь полно прекрасных незнакомок, тра-та-та. Почему бы и нет? Малыш встретил ее, она была под вуалью, ту-ту-ту…

– Второй вариант.

Мсье Кальмар открыл один глаз – левый. Крис же поднял стакан повыше. Боль куда-то ушла, зато вернулся французский, и молодой человек вполне мог бы выразиться на языке Вольтера и Рембо:

«Ваше здоровье!»

Однако поскольку он – загадка, да еще и «ту-ту-ту», не хотелось обманывать ожидания.

– Сто лет, маста де Синес! Vivat!..

Это уже на «кейджен».

В каждом деле – свои традиции. И в каждом доме – свои. Допустим, арест, дело скучное и протокольное. Предъявить документы, установить личность, ясно и четко объявить о санкции, произвести обыск. Это здесь, в Рейхе, зато у большевиков не арест, а театральное действо, почти мистерия. Вначале – кулаком в нос, затем – пуговицы с брюк, потом – стволом в спину. И ритуальное: «Idi, s-suka!» Не скажешь, арестованный обидится, а начальство не поймет.

Кое-кто из сослуживцев Харальда пытался подражать коллегам из далекой Russland, однако руководство строго запретило. Рано, не дозрел немецкий Михель!

Зато большевики – паршивые бюрократы. Чтобы исполнить одного-единственного индивида, стряпают целое «Delo», портят бумагу, машинисток напрягают. Потом отправляются zasedat’. А зачем? Достаточно вызвать служебную машину, перехватить объект, заклеив рот изоляционной лентой, и отвезти за город, на ночь глядя. Труп же потом подберут коллеги из «крипо». Дело, конечно, заведут, но не слишком большое, на пару страниц. Искали, да не нашли.

Харальд Пейпер с трудом разлепил веки, выныривая из зеленой бездны. Да, в каждом деле свои традиции, но и хитрости тоже. Изолента не всегда нужна, можно поступить куда проще. Посадить, скажем, объект рядом с собой на переднее сиденье, включить радио…