Андрей Валентинов - Аргентина. Кейдж

Мухоловка даже растерялась. Ребенка вином не угостишь – и сигареты на стол не выложишь, тем более, если сама решила завязать.

– Вы на меня внимания не обращайте, я просто посижу, пока Кай не вернется.

Марека с утра унесло по делам. Анна тоже не скучала. Прошлась по кварталу, забавляя встречных итальянским акцентом, и довольно быстро нашла столярную мастерскую. До Великой войны, когда в этих краях табунами селились художники, там изготовляли рамы для картин, теперь же были согласны на любой заказ. Балетный станок, мадам? С радостью, мадам. Давайте вместе поищем ваше нижнее ребро, мадам [36] Уважаемые читатели могут сами подумать, для чего это нужно. . О, мадам, в прежние времена меня женщины хватали не за нос… За ухо, за ухо, мадам!..

В мастерской оказался телефон, и Мухоловка, не тратя времени даром, дозвонилась до нужного магазина. Трико, туфли-«балетки» и модные ныне «джазовки», само собой, с доставкой. Решилось и с зеркалом, тоже по телефону. Парижская жизнь имела свои преимущества.

Вернувшись, Анна навела порядок в комнате-каюте, все распланировала, освободила место. Затем открыла окно и дала себе слово: ровно через месяц выбросить трость, запустив ее прямиком в старое воронье гнездо на платане.

– …Знаешь, Анна, я танцевать совсем не умею. То есть всякое обычное умею, а танго – нет.

– Не грусти, маленький Вальтер. Я тебя научу.

Улыбнулась – и заставила себя забыть, ненадолго, на тот же месяц. «У вас обязательно получится, мисс Фогель. Не спешите. Время иногда – лучший союзник», – сказал ей полковник Хаус, мастер танго. Только на следующий день Мухоловка сообразила, с кем довелось познакомиться. Рассказать – не поверят. Да и рассказывать некому.

Тут-то и пришла малявка. Бросила у дверей школьный ранец, плюхнулась на стул. На лице такое, что даже расспрашивать не тянуло. В чужую жизнь Анна Фогель старалась не вмешиваться, хотя сразу сообразила, что у Кая и Герды не все складывается просто. Их двое, а где Снежная Королева?

– Я сегодня с Королевой встретилась, – низким, не своим голосом проговорила девочка, и Мухоловка невольно вздрогнула.

– С мамой… Как в тюрьме: у дверей – дед, а за дверями директор школы. И часы на стене…

Всхлипнула, но, быстро справившись, села ровно.

– Я, синьорина Анна, сама во всем виновата. Но дальше – тайна, и не моя, извините. Вы же мне тоже ничего не расскажете, правда?

Секретный агент Мухоловка улыбнулась:

– Встретились два шпиона – и принялись красноречиво молчать. А ты, Герда, поделись тем, чем можешь. Имен не называй…

– Ага, как в сказке, – малявка на миг задумалась. – Это можно, синьорина Анна. Будем считать, что я случайно проговорилась. Я ведь маленькая и глупая, правда? А вы Каю перескажете, потому что ничего не поняли и удивились.

Встала, шагнула к подоконнику, поглядела на зелень платана.

– Я от ящерицы письмо получила, уже третье. Ее арестовали, хотели судить, но потом выпустили. И даже орденом наградили. А еще ей очень-очень плохо, и я не знаю, как помочь. Совсем не знаю!

– Ты ей уже помогла, – негромко проговорила разведчица Анна Фогель.

– Я приехала из Штатов, Марек. Туда меня отвезли в инвалидном кресле, я даже говорила с трудом. А лечил меня отставной сержант. Очень просто лечил – заставлял двигаться. Было невероятно больно, но боль – это жизнь. Я справлюсь, Марек!.. И еще… О некоторых вещах спрашивать не положено, поэтому я буду задавать вопросы, а вы просто говорите: «Дальше». Хочется поразмышлять вслух. Согласны?

– Согласен. Но могу и ответить. Спрашивайте, Анна.

– Сколько лет вы работаете в разведке?

– Недавно подсчитал. Двенадцать. С короткими перерывами на личную жизнь.

– Мы говорим с вами на немецком, но оба – не немцы.

– Верно.

– Вы чех?

– Дальше.

– Мою страну захватил Гитлер. Она маленькая, ее нетрудно контролировать. У немцев очень сильная контрразведка, все наши или струсили и убежали – или предали. Если начинать борьбу, то с чего?

– Наиболее уязвимое место вражеской армии – ее командующий. Убивать его не стоит, нового назначат. Но вот напугать, сбить с толку, а еще лучше – перевербовать…

– Как, Марек? Чем?

– Мячик, который вы видели, мне подарил мастер Чен. Он как-то обмолвился, что у хорошего человека самое сильное чувство – любовь, у плохого – страх.

– Спасибо. А насчет номера для кабаре вы все-таки, Марек, подумайте. У меня свой интерес. Немцы за мной наверняка приглядывают, пытаются узнать, чем я занимаюсь…