Андрей Валентинов - Аргентина. Кейдж

Улыбнулась, сама себя поправив. Именно ту, агент Мухоловка! Кто заподозрит чудака, торгующего этакой жутью?

Стучим?

– Buona sera, signore e signori! Non voglio disturbarla…

На столе пепельница и початая темная бутыль в компании глиняных рюмок. Марек в костюме, галстук в полоску…

– Добрый вечер, Анна! Мэтр Робо, это моя соседка, художница из Италии.

…Тоже в костюме, только подороже, из очень приличного магазина. Плечи вразлет, усы, как у брандмейстера, но фигура… Сильный, несмотря на возраст, подтянутый, однако не из военных. Неужели коллега? Не по разведке – по Академии искусств?

– Мадемуазель Анна?

Руку целовать не полез, что сразу же понравилось. А вот глаза… Иные, несть им числа, взглядом раздевают, а этот под кожу лезет, в кости, в мускулы…

– Мы тут обсуждаем работы Пауля Клее, – начал было Марек, но усатый мэтр поднял руку.

– О, мсье Альдервейрельд, еще успеем, целый вечер впереди.

Шагнул ближе, встопорщил усы.

– Мадемуазель! Смею надеяться, вы хотя бы немного понимаете язык Бодлера и Рембо…

Дождавшись кивка, дернул густыми бровями.

– Отлично!.. Я – Антуан Робо, директор и хозяин кабаре «Paradis Latin». Одного из лучших во всем Париже, мадемуазель, чем весьма горд. А еще я – тигр!

Анна ждала, что мэтр зарычит, и весьма разочаровалась, когда тот ограничился белозубым оскалом.

– Но вы устали, мадемуазель, у вас не самое лучшее настроение, поэтому не смею более навязывать свое общество. Однако, если желаете и если наш хозяин не станет возражать, я был бы счастлив…

Мухоловка задумалась. Настроение и вправду паршивее некуда, однако тигр заинтересовал. Алчет ее тела, но явно не ловелас. Может, каннибал?

– Se non ti dispiace, non posso rimanere a lungo. Не-на-дол-го, да? Не возражать?

Не возразили. Анна была усажена за стол и оделена рюмкой. Тигр, дождавшись, пока она сделает глоток, расправил крепкие плечи.

– Итак, я – тигр! Мои охотничьи угодья – искусство. Все, что можно купить, продать и показать зрителю. Мои клыки не ведают пощады, а мое чутье не дает добыче шанса. Бесполезно!

Мухоловка решила, что настал ее час, но мэтр внезапно обратился к Мареку.

– Не смею критиковать ваш род занятий, мсье Альдервейрельд, но вы стоите не на своей дороге. И не спорьте со мной! Вы прекрасно танцуете, ваши пропорции почти идеальны, вы молоды и сильны. Вы – звезда, которая рискует не взойти и погаснуть!

Ответа ждать не стал, повернулся резко.

– Ваш, мадемуазель, случай совсем иной. Вы можете назваться художницей, революционеркой, собирательницей бабочек. Но Большая Сцена проступает у вас сквозь кожу.

Кинув взгляд на сиротеющую возле окна трость, нахмурился.

– Понимаю – и сочувствую. Тигр не добивает раненых. Моя сегодняшняя охота не удалась.

Вздохнул, сжал в руке глиняный стаканчик…

Анна закусила губу, до боли, до соленой крови. Пожалел… Нет, побрезговал! Недобитых оставляют умирать и гнить. Даже Квентин, ее рыцарь…

Встала, не чувствуя ничего, ни волнения, ни боли. Скинула плащ, сорвала с головы берет, сбросила, не глядя, туфли. Места хватит, от картин до противоположной стены метров шесть.

…Préparation в IV позиции, затем pirouette en dehors. Одинарный? Нет, двойной, пусть увидят! Приседание, толчок, поворот. Восемь тактов по четыре…

Умирай, Анна Фогель!

Фуэте!..

…Хотела опустить руки – не смогла. Так и стояла, недвижными ногами в пол, пальцами же за воздух цепляясь. А потом вернулась боль, а потом ее подхватил Марек.

– Я бы вас застрелил, мэтр Робо. И не сделаю это только потому, что у вас нет оружия. Но считайте, вызов я вам уже послал.

– Принимаю, мсье Альдервейрельд. С одним условием – пусть нас вначале рассудит мадемуазель.

Надо было говорить сквозь боль, но это оказалось неожиданно легко. Анна даже вспомнила, что она – итальянка.

– Non è successo niente, signori! Ни-че-го не слу-чи-лось! Просто – фуэте. Signor Tiger… Мэтр, вы увидеть добыча?

– Увидел, – очень серьезно ответил Антуан Робо. – Мадемуазель! Мсье Альдервейрельд! Предлагаю вам сделать номер для нашего кабаре.

Белые дома Лавеланета остались за спиной. Город кончился, дорога пуста, и Кейдж, решившись, повернул рукоять газа почти до упора. Старичок «Sunbeam», давний подарок англичан своим французским союзникам, рыкнув без особой радости, попытался подпрыгнуть, но все-таки увеличил скорость. Ветеран попался с характером, в Лавеланете целый час пришлось убить в мастерской, приводя его в порядок. Крис не слишком огорчился – на то они и приключения.