Артур Конан Дойл - Туманная земля. Открытие Рафлза Хоу

Мелоун недоверчиво покачал головой.

– Каждый может заметить несоответствие между обычной рубашкой и деталью одежды священника.

Мистер Болсоувер рассмеялся.

– Вы крепкий орешек. Говорю не в осуждение – сам таким был. Однако я по делу. Вы человек занятой, я – тоже, поэтому перейдем сразу к главному. Во-первых, всем разумным спиритуалистам понравилась ваша статья. Мистер Альджернон Мейли написал мне, что она принесет несомненную пользу. А если уж он так думает, то нам и Бог велел.

– Мейли? Тот, что адвокат?

– Я бы скорее назвал его религиозным реформатором. Таким он останется в истории.

– А во-вторых?

– Если хотите, мы могли бы познакомить вас с нашим делом подробнее. Вас и молодую леди. Не для рекламы, упаси Бог, а для вашей же пользы, хотя и реклама не помешает. Мы проводим сеансы телекинеза у меня дома без профессионального медиума, и если хотите…

– Очень хочу.

– Тогда приходите оба. У нас практически не бывает людей со стороны. Никаких наблюдателей. Не хотим, чтобы нас сбивали с толку, оскорбляли подозрениями и расставляли ловушки. Всем этим злопыхателям кажется, что у других людей нет нервов. Но вам в здравом смысле не откажешь. А ничего другого и не требуется.

– А то, что я не разделяю вашей веры? Это не помешает?

– Ни в малейшей степени. Будьте только доброжелательны и ни во что не вмешивайтесь. Духи не любят агрессивных людей – так же, как и мы, грешные. С ними надо держаться ровно и дружелюбно, как в хорошем обществе.

– Обещаю.

– Они, бывает, ведут себя весьма странно, – сказал мистер Болсоувер, – и шутки с ними могут закончиться очень плохо. Духам не дозволено вредить людям, но не забывайте, что нам, людям, свойственно делать как раз недозволенное, и духи в этом отношении весьма походят на людей. Вы, может быть, еще не забыли, как на одном из сеансов у братьев Давенпорт корреспонденту из «Таймс» бубном отрезало голову. Все это, разумеется, прискорбно, но это было, и тут уж ничего не поделаешь. Однако, ничего подобного духи не позволяли себе в отношении друзей. Известен и другой назидательный случай. На спиритический сеанс явился ростовщик. Одна из его жертв, доведенных им когда-то до самоубийства, вселилась в медиума, и тот схватил ростовщика за горло, так что он едва не расстался с жизнью. Но мне пора, мистер Мелоун. Сеансы у нас проводятся раз в неделю – уже четыре года как и без единого перерыва. По вторникам, в восемь вечера. Заранее дайте нам знать о своем приходе, и я пришлю мистера Мейли проводить вас. Он может лучше чем я ответить на все ваши вопросы. Итак, до вторника! Всего доброго, – и мистер Болсоувер, ступая как слон, вышел из комнаты.

Пережитой опыт произвел на Мелоуна и Энид гораздо большее впечатление, чем они в этом признавались, но будучи разумными людьми, они сошлись на том, что надо сначала попытаться объяснить феномен с научной точки зрения, а уж потом допускать вмешательство сверхъестественных сил. Оба преклонялись перед могучим интеллектом Челленджера и испытали на себе сильное влияние его идей. Однако Мелоун в одном из споров все же сказал, что мнение умного человека, ничего не знающего о спиритизме, значит для него меньше, чем мнение рядового человека средних способностей, присутствовашего на сеансе.

Обычно споры разгорались между Мелоуном и Мервином, редактором газеты «Доун», публиковавшей материалы об оккультизме – от тайных знаний розенкрейцеров до удивительных открытий ученых, изучавших пирамиды, или тех, кто доказывал семитское происхождение светловолосых англосаксов. Энергичный коротышка Мервин обладал необычайно острым умом и мог бы достичь на своем поприще головокружительных успехов, не сделай он своим кумиром истину. Мервин с удовольствием делился с Мелоуном обширными познаниями, найдя в последнем благодатного слушателя, и потому официантам из Литературного клуба стоило немалого труда заставить их покинуть угловой столик, за которым они обычно обедали. Поглядывая из окна на длинную изогнутую линию набережной и на величественную реку с множеством мостов, эти двое неспешно пили кофе и покуривали, обсуждая со всех сторон удивительное явление, открывшее Мелоуну глаза на многое, о чем он ранее не задумывался.

На этот раз слова Мервина вызвали у журналиста сильное раздражение, можно сказать, даже приступ гнева, ибо приятель вздумал давать ему советы. Мелоун отличался ирландским упрямством, и предостережения Мервина показались ему оскорбительным посягательством на его свободу.