Стивен Бакстер - Плот. По ту сторону времени

— Вся беда с неудавшимися Учеными в том, что они спорят по любому поводу. Какого черта ты не можешь просто делать то, что тебе говорят?

Джаен улыбнулась.

— Ты предпочел бы Говера? Если бы революция не предоставила тебе столь высококвалифицированную рабочую силу, у тебя не было бы причин для жалоб.

Паллис выпрямился и отряхнул руки.

— Ладно, квалифицированная рабочая сила, давай работать. Подкинь топлива в чаши.

Девушка нахмурилась.

— Ты серьезно? Мы летим дальше?

— Ты слышала, что сказал Рис… То, что мы должны сказать рудокопам, возможно, самая важная новость со времен прибытия Корабля в Туманность. И мы должны заставить этих чертовых идиотов выслушать нас, хотят они того или нет. Если это означает, что они нас сожгут, нам придется смириться. Придет другое дерево, которое тоже будет уничтожено, потом еще и еще, пока, наконец, до этих чертовых рудничных крыс не дойдет, что мы действительно хотим с ними поговорить.

— Думаю, что ты прав. — Девушка закусила губу. — Только мне хотелось бы…

— Чего?

— Хотелось, чтобы кто-то другой, а не Рис, воскрес из мертвых и спас человечество. Этот крысенок слишком задавался, когда еще был…

Паллис рассмеялся.

— Наполни чаши, ученица!

Джаен принялась за работу. Паллису доставляло удовольствие летать с ней, хотя он никогда ей об этом не говорил. Девушка была отличным помощником, проворным и аккуратным.

Под листвой образовалось дымное покрывало. Дерево закрутилось быстрее и начало подниматься. Воздух, проходя сквозь листву, наполнялся острым, родным для пилота запахом. Патрульные плиты неподвижно висели на фоне красного неба. Паллис сложил ладони у рта.

— Рудокопы!

Рудокопы зашевелились. Присмотревшись, Паллис заметил, что они держали наготове оружие: копья, ножи, дубинки.

Пилот показал руки.

— Мы пришли с миром! Смотрите сами, ради Костей. Вы что, думаете у меня под листьями флотилия спрятана?

— Убирайся домой, деревянщик, пока жив, — прокричали ему в ответ.

Паллис побагровел.

— Меня зовут Паллис, и я не намерен никуда убираться. У меня есть новость, которая касается каждого, кто живет на Поясе. И вы дадите мне высказаться!

— Что за новость? — с подозрением поинтересовался рудокоп.

— Дайте нам пройти, и я расскажу. Она от одного из ваших, от Риса…

Рудокопы посовещались, потом говоривший вновь обернулся к Паллису.

— Ты лжешь. Рис мертв.

Паллис рассмеялся.

— Нет, он не мертв, в том-то и дело.

Внезапно с одной из плит вылетело копье. Паллис криком предупредил Джаен. Копье прошло сквозь листву и провалилось в глубины Туманности.

Паллис стоял, подбоченясь, и смотрел на рудокопов.

— Да, собеседники из вас паршивые.

— Деревянщик, из-за жадности Плота мы все голодаем. Стараясь изменить это, погибают хорошие люди…

— Так им и надо! Никто не просил их нападать на Плот! — закричала Джаен.

— Заткнись, Джаен, — прошипел Паллис.

— Послушай, пилот, — отрезала девушка, — эти ублюдки вооружены, а мы нет. Они нас не слушают! Если мы попытаемся подойти поближе, они могут просто сжечь дерево своими дюзами. Это равносильно самоубийству! Надо искать другой способ.

Паллис почесал бороду.

— И все-таки другого пути нет. Мы должны переговорить с ними.

И Паллис решительно опрокинул ногой ближайшую огненную чашу. Горящие угольки рассыпались, дерево задымило, и вскоре уже небольшие язычки пламени лизали листву.

Джаен некоторое время стояла в оцепенении, затем засуетилась.

— Паллис, какого черта? Сейчас принесу одеяла…

Пилот схватил ее за локоть.

— Нет, Джаен. Пусть горит.

Девушка недоуменно смотрела на него.

Языки пламени расползались как живые. Рудокопы явно были озадачены.

Паллис облизал губы.

— Видишь ли, листва очень сухая. Это следствие гибели Туманности. В воздухе почти не осталось влаги, а спектр не очень благоприятен для фотосинтеза в листьях…

— Паллис, — сурово сказала Джаен, — перестань болтать чепуху.

— Ты права. Я рискнул, надеясь, что они нас подберут. Это наш единственный шанс.

Пилот заставлял себя смотреть на почерневшую и скорченную древесину, на летящие по воздуху обугленные листья. Джаен коснулась его покрытой шрамами щеки. Ладонь оказалась мокрой.

— Тебе очень тяжело, да?

Паллис горько рассмеялся.

— Джаен, я собрал в кулак всю свою волю, чтобы не побежать за одеялами. — Внезапно сквозь печаль прорвался гнев. — Знаешь, из всех самых отвратительных и ужасных поступков этот — наихудший. Люди могут делать друг с другом все что угодно, мне все равно. Но сейчас я вынужден уничтожить дерево…