Евгений Ильичев - Мир, в котором я дома

Поселок встретил меня собачьим лаем из-за, и под заборов. Улица была почти пустая. Кто на работе, кто в огороде. Многие уже копают картошку. Плохая она, кстати, здесь: почва не та. Те же редкие люди, что повстречались мне (две немолодые женщины и старик) вежливо здоровались, а затем, не таясь, провожали взглядом. Я это спиной чувствовал. Чужак. Атмосферу довольно большого, но полуизолированного таежной глушью поселка я ощущаю хорошо! Доброжелательность, но и настороженность: а кто ты? А зачем ты здесь? А ты какой? Во взглядах из огородов, из-за заборов, в по-деревенски вежливом ««здравствуйте «» едва уловимая тревога. Пройдя шагов триста, я наконец то увидел знакомый, росший возле самой ограды куст черемухи. Придя на место, и уже закрыв за собой калитку, я опасливо остановился, на какое-то время забыв и о черных фигурах на дороге, и вообще обо всем. Тому была причина: здоровенный волкодав Джульбарс мог меня и забыть! И похоже, я не зря опасался! Пес, развалившись на крыше своей будки, не очень дружелюбно смотрел на меня. Вот ведь псина чертова, лежит и не гавкает, а самому не пройти.

– Жулька, жуля. ты меня забыл… да это -же я…

Приторно -ласково уговаривая пса, я сделал шаг, другой. Волкодав нехотя поднялся, и загремев цепью, тяжело спрыгнул с будки. Молча уселся уселся рядом, и выжидательно смотрит на меня. Продолжая подхалимничать, я прикидываю длину цепи: сейчас мне ее хорошо видно на всю длину. Дотянуться до выложенной досками дорожки, вроде, не должен. А если сорвется?! Рискну! Начинаю осторожное движение в сторону крыльца. Дома, похоже ни никого нет. Пристально глядя в глаза, уже вставшему псу, ласково уговариваю:

– Хо-ороший песик, хо-ороший, чтоб ты сдох, не надо на меня нападать, я сво-ой, хо-о роший песик… умница, псина вонючая, я сво-ой.

Не иду медленно плыву над землей. Прыжок! Коротко лязгнув, цепь натянулась как струна! Сдавленный рык, слюна, и опять не лает! Ну и черт с тобой! Теперь уж точно не достанешь! Псина ты такая! Смело подхожу к крыльцу. Увы, так я и думал: замок! Глянул на часы- ровно десять. Это с того момента, как я встал с лежанки, прошло три часа. Не верится! Снова посмотрел на замок, окинул взглядом и всю ограду. На крыльце стоит сменная обувь, в ограде тоже, вроде все как положено. Значит все нормально, живут. Олег на работе: на нем вся электрика в леспромхозе держится. Инга, его жена, врач терапевт, вероятно в фельдшерском пункте, или где-нибудь на дальних участках, на вызовах. Часам к двенадцати все равно кто-то из них придет, или приедет домой. Ни на что не надеясь, повертел в руках смартфон – связи как не было, так и нет. Придется ждать… Присев на высокие ступени, я не очень удобно расположился на крыльце. Пес, поняв, что тратить на меня нервы не стоит, презрительно глянув, вновь запрыгнул на будку. Вот и правильно, отдыхай псина! Думать ни о чем не хотелось. Придет Олег, тогда и можно будет подумать. Инга, Инга. и о тебе думать не хочу! Боюсь! Год прошел… год! Медленно, тягуче медленно тянулось время. Я чуть не задремал, как вдруг неожиданно звякнула щеколда калитки. Пес тут же соскочил, и радостно завилял хвостом. Я мог видеть только собаку, но не мог видеть вошедшего в ограду. Угол дома не позволял. Не видел, но почувствовал. Сердце бешено заколотилось, между лопаток пробежала горячая змейка!

– Саша?!

Жена Олега. Высокая, стройная красавица (иногда я ловил себя на ощущении, что в ее красоте есть что-то пугающее.), чуть прищуря один глаз стояла передо мной.

– А мне недавно сообщили…

Я чувствую как предательски горит мое лицо. И к языку свинцовую гирю привязали.

– Да… я. Вот вчера прилетел… связи нет, я переживал… сколько раз пытался дозвониться, лепетал я. Черт! Отставной офицер спецподразделения, кандидат наук, пятьдесят лет, веду себя как подросток!

– Са-аша, повторила она на распев.

Меня словно волной окатило, мгновенно успокоился. Выгляжу как идиот! Дурак в квадрате! В кубе!

– Д-да Инга, что-то я… это самое…

– Я знаю.

Инга чуть улыбнулась.

– Почему?

Она опять улыбнулась, и после короткой паузы, сказала:

– Да по тебе видно! Да что мы здесь стоим? Пошли в дом.

– Да, да, конечно… мне бы хоть умыться, побриться, – пробормотал я.

Инга чуть прикоснулась к моей ладони, и я почувствовал, как что-то включилось, или наоборот отключилось во мне. Словно странная, жаркая волна туго ударила мне в голову, и отключив волю, горячими, заполняющими все мои клетки струйками, потекла вниз. В голове стоял какой-то тягучий звон. Словно в трансе, я взял ее руку, и прижал ладонью к своей щеке. Опустив глаза, я смотрел на носки ее кроссовок, и боялся поднять взгляд, я боялся встретиться с ней. Почему? Что я боялся прочесть в ее глазах в эти секунды! Может, в ее глазах сейчас отражается не только ее, но и моя душа?! Я пересилил себя… и мы встретились взглядами … «» Оле-е-г! Вдруг жестко, больно и хлестко, как бичом стегануло по мне! Он же твой друг! Он же, тебя тварь, раненого, четыре километра! На себе! Меня обожгло словно электросваркой, ударило как кузнечным молотом! Осторожно я убрал ее ладонь со своей щеки, и отвернувшись, тихо произнес: