Оуэн Баркер - Золотое дерево

То лето стало для меня знаменательным ещё и потому, что в конце июня произошло событие, которое, как оказалось, повлияло на всю мою дальнейшую жизнь (хотя ни на тот момент, ни через пару лет, ни даже через десять, я не осознавал его значения). Тот день стоит перед моими глазами до сих пор во всех мельчайших подробностях; и я могу поминутно расписать, что мы делали с Моникой в то утро, в полдень или вечер; что приготовили наши мамы на обед и какую марку виски распивали на закате наши отцы.

Именно в то самое лето, утром того ненастного дня, я впервые услышал о золотом дереве . Услышал о нём от Моники.

Наша ферма, затерянная среди полей, вдали от шума и суеты цивилизации, находится в живописном местечке в округе Платт, штат Небраска – приблизительно посередине между тауншипами Хамфри и Крестоном. Если с 91-ой штатной дороги свернуть на грунтовую 220-ую авеню и проехать пару миль на север, а потом ещё раз повернуть налево, на просёлочную дорожку, вы окажетесь на территории нашей частной собственности. Эта дорожка через несколько сот ярдов приведёт вас к двум уцелевшим деревянным секциям ограды, некогда служившей загоном для лошадей или коров, – символическим воротам главного входа нашего фамильного ранчо. Ворота ещё функционируют, и если приподнять деревянную рейку, соединяющую две половинки секции, как шлагбаум, то можно их открыть, чтобы проехать. Можно, но, судя по утрамбованной земле и следам от колёс на земле, огибающих ворота и слева и справа, где пространство не ограниченно препятствиями, не трудно догадаться, что уже давно никто никогда не останавливался перед ними и не утруждал себя выходом из машины, чтобы открыть их.

Ферма досталась нам по наследству от нашего предка, уроженца города Либоховице, который иммигрировал из Чехии в 1862 году (так что во мне течёт и славянская кровь). Не известно, что побудило его оставить родину, какие мотивы сподвигли отправиться из Нью-Йорка, куда он прибыл первоначально, на Средний Запад. Возможно, деревенское происхождение и любовь к земле заставили его покинуть быстро развивающийся индустриальный город и податься осваивать необжитые дикие земли Великих равнин, над которыми до этого миллионы лет кружили одинокие ветра и торнадо. Он ушёл туда, где тысячи лет жили индейские племена да паслись ныне занесённые в Красную Книгу американские бизоны (почти полностью истреблённые колонистами и оружием, которое они «дарили» коренным американцам). Но наш предок без страха отправился в неизвестный до селе край. Хотя, может и не нужда вовсе, а пресловутый бум «золотой лихорадки» сманил его приехать в штаты, и он поспешил на запад; или просто банальная романтика; или слово «свобода», которое в Европе отождествлялось с Новым Светом: сказочным и неизведанным материком со странным, но благозвучным названием – Америка. Как бы там ни было, положительный результат его смелого, по тем временам, поступка очевиден.

Иржи Дворжак приехали в Америку в нужное время, и в нужный час оказался на территории будущего 37-го штата Небраска. В то время когда он достиг Омахи и начал там обустраиваться, благодаря инициативе великого Линкольна был принят всеизвестный Гомстед-акт. Иржи воспользовался таким щедрым подарком и судьбы и государства, и за 10 долларов символического взноса приобрёл 160 акров земли в том самом месте, которое я сейчас описываю. Так основалась ферма, ставшая в будущем моим родным домом, в котором я родился, вырос и живу до сих пор.

Понятно, что когда Дворжак приобретал их, эти степные земли были не паханными и дикими. Граница северного участка проходила по извилистому руслу Трейси Крик. Река на участке являлась большим преимуществом и огромным плюсом для таких территорий, где мало водоёмов. В излучине на правом её берегу он сначала построил лачугу для ночлега, а потом небольшой амбар рядом. На востоке граница примыкала к 220-ой дороге; на юге и западе соседствовала с другими землями фермеров. Так основалось дорогое и любимое сердцу поместье, вкраплённое на карту маленькой точкой среди множества бескрайних полей кукурузы, подсолнечника и пшеницы, в самой что ни на есть глуши, в сельскохозяйственном сердце Небраски и в центре, можно сказать, страны.

Вначале предок разводил птицу и несколько голов скота. Спустя год или два на месте лачуги вырос одноэтажный домик, а рядом появились хозяйственные постройки и новый высокий амбар для сена. Поголовье рогатого скота с каждым годом увеличивалось, земля обрабатывалась: перепахивалась, культивировалась. Ко дню образования штата Небраска, в 1867 году, Иржи полностью окультурил и облагородил купленный им участок и на следующий год вступил в полные права собственности, как того требовал закон (по прошествии пяти лет).