Олег Еремин - Дорога в небо. Книга третья. Работа над облаками

– Эй, а ну стоять! – раздался окрик.

Андрей, лежащий на асфальте, поднял голову. По проулку к ним бежал какой-то старшеклассник.

Кабан, раскрасневшийся и сипло дышащий, оторвался от увлекательного занятия, выпятив пузо, попер на вновь прибывшего.

– Че приперся?! Вали отсюда!

На что среднего роста, но довольно крепкий на вид юноша просто и незатейливо влепил в скулу Кабана прямой справа.

Сильно и хлестко. Так, что малолетний рэкетир отлетел к стене, ударился об нее спиной и сполз вниз, потеряв сознание.

Двое его дружков тут же отпустили заплаканную Майку и нерешительно повернулись к старшекласснику.

Тот провел вертушку и красиво исполнил какэ-гэри ботинком в челюсть Прыщу. Мелкого бандитеныша подбросило в воздух. Он упал в лужу сломанной куклой.

Барон выхватил из кармана ножик, согнулся и, выставив его вперед, попятился.

– Не подходи! Порежу! – заверещал он со страхом в голосе.

Но старшеклассник подшагнул и стремительно ударил ногой по кисти.

Нож, коротко звякнув, отлетел в сторону.

Барон развернулся и со всех ног понесся прочь по переулку.

А с противоположного его конца – раскатистый топот.

Андрейка сел, обернулся.

К ним бегут еще три парня.

А тот, первый, уже рядом с Майей.

Всегда казавшаяся такой взрослой названная сестра сжалась, запахивая растрепанную и порванную блузку.

– Ну-ну, уже все! – парень осторожно положил ей руку на плечо. – Не плачь, Майя.

Та удавлено взглянула на юношу, скривилась и спрятала лицо в ладонях, зарыдала. Уткнулась лбом в грудь спасителю.

Сама не пойму, почему я тогда вступилась за Андрюшенцию.

Я, вообще-то, человек сдержанный и альтруизмом с геройством никогда не страдала. В школе меня знают как тихую, малозаметную личность, очень редко участвующую во всяких мероприятиях, учащуюся старательно, но звезд с неба не хватающую.

У меня и друзей-то нет. То есть, есть пара одноклассниц, которые меня считают подругой, но я им почти не открываюсь.

Максимум могу за компанию посидеть в кафешке, или пройтись по магазинам в выходной.

А уж как я отношусь к Андрею, я тыщу раз говорила.

Но тут… Все-таки он уже полтора года со мной в одной комнате живет. А, главное, он такой безобидный. Нельзя таких людей мучить! Это все равно, что над бездомным котенком издеваться.

Вот я и не выдержала.

И на своей шкуре убедилась, что добрые дела не остаются безнаказанными. До сих пор противно вспоминать, как эта троица меня лапала. Хорошо, что ни на что другое у них не хватило смелости. Или времени. Кто знает, что сотворили бы с недоразвитыми мозгами подростковые гормоны.

В тот вечер я была словно пришибленная пыльным мешком.

Тетя Настя примчалась с работы в школу. Выдернула меня из лап директора, завучей и милиционера и увезла на служебной машине дяди Игоря домой.

Я тут же заперлась в ванной и долго отмывалась, а потом мазала синяки какой-то мазью. И, наконец, подуспокоившись, завернувшись в теплый мягкий халат, выбралась в зал. Уселась на диван, тупо глядя перед собой.

– Ну-ка иди сюда, – тетя Настя подсела ко мне и крепко обняла.

Я, было, завозилась, высвобождаясь, но встретилась глазами с ее взглядом, внимательным и каким-то болезненным.

– Давай, я расскажу тебе одну историю, – серьезно сказала она, и я покорно затихла, сообразив, что проще посидеть-послушать.

Да и было что-то в ее голосе особенное. Какая-то отстраненность и, в то же время, затаенная боль.

– Это случилось в первый день Украинской войны с одной маленькой девочкой, на пару лет младше тебя…

И я выслушала про то, как тетя попала в заложники, как из-за нее один солдат застрелил другого. Как погиб брат, а она с мамой уехала от пьющего и скандалящего отца. И от одноклассников, которые избрали ее предметом издевательств. Как панически боялась она парней, и с каким трудом преодолела андрофобию.

Сначала я слушала с сумрачной неизбежностью, просто потому, что вырываться и уходить к себе было как-то неправильно. Но потом… Я вдруг поняла, что та девочка мне гораздо ближе и понятнее, чем Анастасия Сергеевна Белякова – великая космонавтка, жутко умная и вечно допоздна задерживающаяся на работе ученая, деловая общественная деятельница, или чересчур заботливая домашняя тетя Настя.

С той девчонкой я бы, наверное, могла подружиться. Крепко-крепко, на всю жизнь, как тё-Настя с тетей Ханой.