Валерий Сабитов - Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель

– Барт, можно, я посижу в машине? – спросил Леран, вернувшийся от лодки, – Пока мама с Ледой готовят ужин, у нас есть немного свободного времени.

– Действуй, – разрешил Эриксон, и повернулся к Ирвину, – Он говорит об ужине так, будто и не проголодался за целый день.

– Да.., – опустив глаза, в задумчивости протянул Кронин; он повернулся к морю, сделал приглашающий жест и медленно пошёл в сторону лодки, – Вы, Барт, могу сказать, стали членом нашей семьи. Мария и Леда доверяют вам, Леран, – тот просто в вас влюблён… И нет у нас никого более близкого из большого мира. Так что можем говорить обо всём.

Они прошли почти к воде, расположились у лодки со стороны тени. Почти так, как в первую встречу. Только не было канистры и сети в руках Ирвина. Вместо них – раскладные стульчики и маленький столик, оставленные на песке Лераном. Да взамен встречного напряжения, – полное взаимодоверие и ощущение предельной близости.

И море у Нью-Прайса сейчас другое: не загадочно-тяжёлое, отдалённое страхом и тайной, а ласково-тёплое и родственное.

– Вы догадываетесь, Барт, – Ирвин мял в пальцах сигарету, крупинки табака сыпались на песок и терялись в светлой желтизне, – Я не привык заходить издалека… Леран, – не мой сын. Я не знаю, кто он и откуда…

Барт слушал молча, понимая, как трудно Ирвину говорить. Труднее, чем скрывать. Странно, но семейная тайна не поразила его, – он был внутренне готов к чему-то такому. Но всё равно не без волнения слушал рассказ о том, как Леда нашла Лерана на берегу, как неизвестный юноша оказался в семье Крониных, о долгих ночах в обсуждении новой реальности, о непростом решении, принятом на семейном совете.

– …Самое интересное, – продолжал Ирвин, – Леда поверила моей выдумке, что Леран её брат. Желаемое для неё стало действительностью. Мне кажется иногда, что Леда внутренним складом больше походит на Лерана, чем на меня или Марию. Вы понимаете, любой тайне положен предел. Леран взрослеет, и я больше ничего не смогу для него сделать.

Последняя фраза, понял Барт, далась Ирвину с особым трудом. Привыкший во всём и всегда полагаться на свои силы и ум, Кронин понимал, что в решении будущей судьбы Лерана их будет недостаточно. И обращался теперь за советом и с просьбой о помощи к нему, Эриксону, «человеку из Большого мира».

– Мне приятно, что у вас от меня нет тайн. И вы знаете, я сохраню её. И ещё… Ваша семья как-то незаметно стала мне своей. Нет, не просто близкой, а по-настоящему своей, родной. И вы можете на меня рассчитывать во всём.

– Барт, я прошу вас об услуге, – Кронин замолчал, подбирая слова, которые он раньше не произносил, а только слышал.

– Я всё понял, – сказал Эриксон, не ожидая разъяснений, – У Лерана никаких документов. Требуется его легализовать, сделать полноправным гражданином.

– Да. От прошлой жизни у него не осталось никаких свидетельств. Море поглотило всё. Уверен, все его родные погибли. Теперь не узнать, откуда и кто они. Похоже, и память не вернётся…

– Попробуем. Мне следовало догадаться самому. У меня в Сент-Себастьяне есть хороший друг, комиссар полиции. Он поможет.

Обсуждая больной для Ирвина вопрос, снявший между ними все недоговорённости, Барт вдруг подумал, что всё равно остаётся несказанное, стоящее за словами, относящееся к тому же Лерану. И, – самое загадочное, – он видел, что Ирвин Кронин тоже ощущает наличие этой неясности, которой не желает касаться. «Пусть так и будет, – успокоил себя Эриксон, – люди не компьютеры, из которых можно извлечь всё содержимое».

Они поднялись, Ирвин перебросил стулья и столик на лодку. Поговорив ещё об особенностях установки сетей на мелководье и глубине, решили возвращаться.

– Мария ждёт нас, – с облегчением сказал Ирвин, – Ваше присутствие за столом, Барт, оживляет наш дом. Леран и есть начинает как настоящий мужчина. А не как девица. Мы становимся, как вы сказали, семьёй по-настоящему полной.

Лодка Крониных чуть покачивалась на мелкой зыби. Ирвин проверил натяжение сетей, и в который раз с беспокойством посмотрел на Лерана. Тот в неподвижности замер на корме, устремив задумчиво-отрешённый взгляд в морскую даль.

– Отец! Скажи, многие люди живут так, как мы? Или большинство так, как Барт? – задавая вопрос, он продолжал смотреть за горизонт.

– Земля большая, сынок, – Ирвин помял сигарету и вернул её в пачку; не хотелось портить аромат морского воздуха, сегодня особенно насыщенного, круто настоянного, – Люди живут по-разному. Очень многим живётся трудно. Как нам, как всем в Нью-Прайсе. В городах не легче. Некоторым и вовсе тяжело…