Евгений Донтфа - Девочка и пёс

Элен уже не улыбалась. Выходит что этот претор настоящий зверь, если людские страдания приводят его в благоприятное расположение духа. А Мелиг продолжал:

– Изошелся парень кровью За страны предательство. Мы желаем вам здоровья Ваше блядь сиятельство. О-па! О-па! – Мальчик почти с наслаждением произнёс матерное слово и при этом гордо посмотрел на девочку. Той уже было совсем не до веселья, ибо конечно она чувствовал ту боль что скрывалась за словами этой частушки. Мелиг же совсем разошелся и танцевал и приседал уже во всю. Задыхаясь, он пропел еще одно творение народного творчества: – Лучшее всё впереди, Опа, братцы, опа. Как к судье не подходи Всюду одна жопа.

Мальчик замер буквально на середине па. Медленно выпрямился, стараясь не смотреть на девочку. Он решил, что дал маху. Мягко выражаясь. Ведь его собеседница была племянницей королевского судьи. Нападки на верховного претора казались ему совершенно безобидными в этом плане, по его мнению они никак не могли задеть девочку. Но вот прямое упоминание судей дело другое.

Мелиг сел на диванчик сохраняя дистанцию между собой и Элен.

– Ты чего? – Спросила она, хотя конечно догадывалась что он испугался того что частушка о судьях может как-то задеть ее. – Все нормально. Ты здорово поешь. Мне очень понравилось. А танцуешь вообще отпад. Я в восторге.

Мальчик робко улыбнулся.

– Да ладно. – Он чуть помолчал. – Их я и напевал пока работал в огороде. А отец подошел сзади бесшумно. Он умеет так ходить. И как даст мне по голове. Сказал что если меня не запорют до смерти «красноголовые», то он сам так прогуляется ремнем по моей заднице, что мало не покажется.

– А красноголовые это кто?

– Солдаты Судебной палаты. Судебная гвардия. Они защищают судей и ловят преступников. Их специально обучают в судейских школах и говорят что они великие воины. Они носят такие облегающие красные шапочки, которые на уши спускаются и по два меча. Ты никогда не видела их?

Элен отрицательно покачала головой.

– Лучше наверно и не видеть, – вздохнул мальчик. – Сесилия, повариха, которая работает у нас, у нее был брат. Так гвардейцы запинали его до смерти, хотя он ни в чем не был виноват против Его Величества.

Элен посмотрела на мальчика.

– Ты знаешь, ты лучше не пой эти частушки никому. И даже когда один не пой, – тихо сказала она.

Мелиг повернул к ней голову.

– Я не боюсь, – сказал он.

– А я боюсь. Не пой пожалуйста, ладно?

Мальчик отвернулся.

– Не буду, – очень тихо сказал он.

Дети некоторое время молчали.

– А почему у тебя волосы обстрижены? – Неожиданно спросил Мелиг. – У нас девчонки так не делают.

– Почему?

Мальчик пожал плечами.

– Ну, женщина с короткими волосами это как-то неправильно. У нас девчонкам обрезают волосы в наказание за что-нибудь или когда у них какая-нибудь волосяная болезнь.

– Не волнуйся, у меня нет никакой болезни и никто ни за что меня не наказывал. Просто мне так нравится и я считаю что так удобней в путешествии.

– Девчонки из деревни засмеяли бы тебя, – заметил Мелиг.

– Ничего, думаю, я бы пережила, – спокойно ответила Элен Акари.

– Я шучу, – чуть улыбнувшись проговорил мальчик, – конечно же никто не стал бы над тобой смеяться.

– Потому что я племянница судьи?

– Ну да. За любое оскорбление судьи приезжают наказывать красноголовые. Могут дом спалить, могут поколотить, а могут и повесить, если допустим кто-то сошел с ума и ударил судью.

– Но я ведь не судья.

– Какая разница. Кто станет рисковать? Вдруг судья обидится что плохо обошлись с его племянницей и привет, полный аттатуй – панихида с танцами. Остается только собирать вещички и в лес, если жить хочешь.

Элен некоторое время молчала, затем осторожно спросила:

– А почему вы все это терпите?

– Что значит терпим? – Не понял Мелиг. – Судьи борются с преступниками, еретиками и чернокнижниками. Защищают простых людей. Они рискуют за нас.

– Ты серьезно? Или говоришь так потому что я родственница судьи?

Мальчик некоторое время колебался. Видно ему стала неприятна эта тема и он резко перешел на другую:

– А у меня между прочим есть настоящий нож либингов.

Элен тут же вспомнила рассказ Лурга о Черной Румме. Ножи ее конечно не очень интересовали, но она поняла что мальчик не хочет больше говорить о судьях и из вежливости изобразила интерес.

– Врешь! – Сказала она, делая вид что поражена тем фактом, что он обладает оружием легендарного племени.