Николай Зеляк - Посейдонис. V книга научно-фантастического романа «Когда пришли боги»

Сын Посейдона, юный Атлант, был определён стражем у врат сада Гесперид. Занятие ответственное, но однообразное. Сад располагался так далеко от города, что туда можно было долететь лишь на вимане. А для людей он находился, почти, на краю земли. Редкий охотник мог дойти туда. Поэтому охранять сад было не от кого. Юный Атлант скучал, но порученное ему дело, выполнял ревностно…

Юный сын Зевса, Аполлон, с младых ногтей полюбил музыку. Конечно, он прекрасно владел искусством стрельбы из лука. Стрелял без промаха и был вне конкуренции. Даже его сестра, богиня охоты, Артемида, не оспаривала его первенство. Однако музыка взяла верх над искусством охоты.

Гефест и Дедал смастерили и подарили гениальному музыканту сладкозвучную лиру. Инструмент получился красивым и волшебно звучащим.

Аполлона никто не учил играть. Талант музыканта у него был от природы. Перебирая тонкими пальцами чуткие струны, он импровизировал блистательно.

А ещё он восхитительно пел. Его глубокий, гибкий голос очаровывал всех своей музыкальностью. Орфей рядом с ним просто бы отдыхал. Вдобавок ко всему, небожитель был ослепительно юн и красив. В будущем, по части шалостей, он будет составлять конкуренцию даже своему любвеобильному отцу. Предпосылки к такому повороту событий уже стали складываться. Юные пастушки из смертных, то там, то сям, следовали за его музыкой, забывая обо всём на свете…

Осирис и Исида, по возвращению в Та – Кемет, сразу же приступили к реализации своего грандиозного, строительного замысла среди песков и камней Гизы. Им помогали Тот, Сет и Нейт. Математик Тот корпел над расчётами. Сет следил за техникой. Осирис руководил работой своих помощников и кристаллоробов по нарезке мегалитов для сооружения великих пирамид. Работа спорилась. С особым энтузиазмом трудились Са, Тут, Там, Икс, Игрек и Зет, а так же другие люди Па. Грань между диссидентами и патриотами уже давно стерлась. Они совместно делали большое и доброе дело.

У Па твёрдо сохранился моральный статус вождя. После героического поступка его стали уважать низы и приметили верхи. Теперь он, по личному поручению божественного фараона Осириса, трудился в самой гуще народных масс, претворяя в жизнь директивы верховной власти. Работа ему нравилась. И это ничего, что его теперь никто не боялся. Теперь перестал бояться своих бывших подданных и он. Покушений на его особу не предвиделось.

Исида и Нейт родили сыновей, Гора и Анубиса. Сыновья, как две капли воды, были похожи на своих матерей. Гор на Исиду, а Анубис на Нейт. Подозрение в том, что у них один отец, не могло придти в голову никому. Генетическую экспертизу никто проводить не собирался. По этой причине, божественный фараон Осирис мог не только спокойно царствовать, но и спать. А благородная и улыбчивая небожительница Нейт свою тайну хранить умела…

Сын Алкмены и Зевса, Геракл настолько вырос, что стал похож на качка, перекормленного анаболиками. Он окончательно оброс мышцами. Руки преобразовались в ручищи, ноги в ножищи, туловище в «шкаф», а голос в низкий бас. На лице появилась первая растительность. Его мать, Алкмена уже пряталась у него где-то под мышкой.

Но душу свою Геракл, при этом, сохранил в полной неприкосновенности. Какой она была в детстве, такой и осталась.

После очередной, нелепой проделки своего сына, Алкмена отпускала ему подзатыльник, восклицая в отчаянии, когда же он, наконец, повзрослеет. На что тот смиренно гудел, что он уже взрослый.

Признавать в нем своего сына, Зевс не спешил. Стеснялся. Поэтому Геракл пребывал, пока, в категории смертных.

Геракл ярко отличался от прочих смертных не только могучими бицепсами и оригинальным поведением, но и манерой прогуливаться. Ходил он по улицам Посейдониса в, присущей только ему, свободной манере. Всегда двигался не спеша, посередине улицы, широко размахивая руками и загребая ногами. Прохожие предпочитали обходить его стороной.

Учился Геракл неохотно. Педагоги, из среды атлантов, пытались терпеливо внедрить в его голову различные знания. Но ученик был капризным и часто вёл себя непредсказуемо. Когда ему, вдруг, надоедало учиться, то он поднимался со своего места и, молча, уходил с занятий. Вначале, изумлённые педагоги пытались его вразумить и это им в какой-то мере удавалось. Но упрямство и своеволие Геракла крепчало вместе с его телом. И они, в конце концов, махнули на него рукой: сколько усвоил знаний, пусть столько и будет. Ведь это его знания.