Антон Ильин - Мир Дженнифер

В принципе, все было нормально. Люди как люди. Такие же, как и в двенадцатом году. Вот компания подростков – два парня, две девочки – идут куда-то, что-то обсуждают и громко смеются. Вот стоит наркоман-попрошайка у магазина продуктов. Магазин тот же, что и в его времени, только до ремонта, а попрошайка этот, наверное, давно умер, решил Платон. Вот женщина лет пятидесяти с косынкой на голове выходит с сумками из магазина и, раскачиваясь от их тяжести, словно гусыня, двигается ему навстречу. Вот мужик в синих трениках и серой фуфайке что-то кричит в трубку мобильного телефона. Платон отметил, что это старая пузатенькая «Моторола-раскладушка» – очень популярная в то время модель сотового телефона. У него самого была точно такая же. Весьма оживленные, несмотря на позднее время суток (кажется, было уже за полночь), улицы тогдашней Москвы окружали путешественника во времени и водили вокруг него хоровод, как своего рода изящный знак внимания: мигалки проносились с воем, фары мерцали стоп-сигналами, ярко горели неоновые вывески, парусами раздувались и раскачивались на холодном ветру рекламные перетяжки.

Тут Платон вспомнил, что у него в кармане лежит телефон. Он быстро вытащил его и нажал на кнопку. «Работает!» – обрадовался Платон. Ему стало гораздо легче. Он бережно и с осторожностью, словно в руках лежал новорожденный младенец, разблокировал экран «Самсунга». Дата верная: 21.04.2012. «Слава богу!» – выдохнул Платон и сразу открыл рот от удивления.

На экране светилось смс-сообщение: «Привет, дорогой! Я Дженнифер. Я скоро заберу тебя домой. Не нервничай так сильно! И ничего не бойся! Я Дженнифер. Я приготовила тебе сюрприз. Научись доверять себе. Я Дженниффффррр». Не успел Платон что-то подумать, как упала новая эсэмэска: «10». Затем «9» и сразу «8». Платон стоял в знакомом переулке. Он растерянно осмотрелся и узнал свой дом. «Ого! Как же быстро я до него добрался!» Еще одна – на этот раз «7».

Фасад старого дома украшали три маскарона. Головы хищных зверей, залитые лунным светом, со злобой смотрели в упор на прохожих. «6». Платон понимал, что, когда закончится обратный отсчет, Дженнифер сдержит обещание и вернет его назад, домой. «5». Он быстро открыл видеокамеру и по наитию принялся снимать все подряд: припаркованные и проезжающие «Мерседесы», «Вольво», «Ниссаны», «Жигули» и «Волги». «4». Стал снимать дома, окна. Голые, пока что без листвы тополя. Прохожих. Парикмахерскую, что напротив его дома. Дворовых собак, бегущих маленькой стайкой по мокрому от дождя тротуару. «3». Платон повернул камеру к себе. Лицо бледное, в глазах застыл испуг. «2».

Завыла сирена. Она выла сильнее обычного.

– Сейчас одиннадцать часов ночи, – кричал Платон, – двадцать первое апреля две тысячи первого года. Мое имя Поленов Платон Викторович, родился…

«1;)». Платон замолчал, уставившись на цифру и подмигивающий смайлик рядом с ней. Он уже ничего не слышал, кроме злобного воя сирены. Все вокруг таяло, становилось смазанным, нечетким, мир завертелся пестрой каруселью, в глазах помутнело. Платон упал на колени и выронил телефон. Сразу вернулся сильный запах сырости. На этот раз его вырвало, и к запаху сырости примешался запах рвоты, разбавленный шампанским марки «Кристалл». «Наверное… шампанскому нельзя… туда… обратно, – подумал Платон. – Не оттуда ж… оно!»

Платон сделал глубокий вдох, нащупал дрожащими пальцами телефон и, убедившись, что он его положил в карман, сразу же куда-то провалился. И то был совсем не обморок…

Случается, летишь, летишь, как в осознанном сновидении, куда-то в мир грез и фантазий и понимаешь, что тонешь, проваливаешься, отдаешься потусторонним силам. Ты просто наблюдаешь. Ты скользишь.

Платон радовался этому своему состоянию. Он его ждал и подспудно понимал, что очень хочет вернуться домой. Мимо него пролетали образы людей, вещей, событий, как будто бы знакомых, но он не успевал их вспомнить, как тут же появлялись новые. Темнота не пугала, поскольку она не была кромешной и где-то вдалеке, в перспективе всегда присутствовало что-то светящееся, какие-то миры, планеты, или звезды, или фосфоресцирующие мягким зеленым светом кометы, астероиды и туманности. Было совсем не страшно. Было интересно.

Платон падал дальше. «Так безветренно, – подумал он, – словно в невесомости… Дышу ли я или мне кажется?» Тут светлячок размером с грузовик пролетел мимо и через мгновение исчез в сахарной россыпи созвездия Водолея, слепя напоследок своим электрическим ярким сиянием. Платон сощурился и понял, что смеется. Падение заметно убыстрилось. Это взволновало парящего, и он наконец-то решился посмотреть вниз – куда же все-таки он падает? В пустоту? Или нет? У кого бы спросить? Внизу ничего не было видно, кроме далеких звезд, равномерно летящих к нему навстречу с такой, по-видимому, бешеной скоростью, что превращались из точек в длинные полоски.