Валерий Сабитов - Оперативный отряд. Книга вторая. Империя-Амаравелла

– Но, Эль-Тагир… Получается, миллиарды Внизу обречены только потому, что не понимают главного. В чем их вина? И почему они не заслуживают помощи?

Эль-Тагир загорелся как Мавр, недовольный бестолковостью и ленью строителей. Дымка-кисея заколыхалась, по комнате пробежали синие тени.

– Не знают? Не понимают? Да только потому, что не желают знать! А ведь «звездочки» хотят знать. Хотят! Двери открываются стучащему…

Так, понятно. Он узнал о будущем Уруббо-Ассийского Альянса больше меня. Когда я доберусь до нужных источников? И решил уточнить:

– Ты дал понять: близко переформатирование Империй. Как это?

Только теперь заметил, что освещение в комнате распределено неравномерно. В углах почти мрак. Эль-Тагир направился в один из темных углов, отвечая по пути на вопрос:

– Ядро общепланетного заговора созреет в годы жизни Анвара. Деталей я не знаю, источников достоверных недостает. Твой кусок будущей единой Империи переориентируют. С атеистического на олимпийский старый путь в модернизированном варианте. В разработку новой стратегии включены интеллектуалы Партии Авангарда. Отсюда, – я уверен! – начинается что-то ужасное. Опасное и для нас. Но…

Он вернулся из темноты с бокалами темно-вишневой жидкости. Вспомнил об этикете?

– Вино Эйндалусии… Напиток мира и процветания.

Крепенькое вино! Как он ухитряется доставлять его на Базу? Первый же глоток вернул Эль-Тагиру обычную спокойную плавность. Смена состояния – смена темы беседы.

– Я вот о чем думаю, Наир… Тот случай с освещением ночной улицы в Нижне-Румске. Когда юный Анвар тачку вез. Ведь это не мы осветили ему дорогу?! Не мы! А кто? Ты бы спросил Атхара…

Вот, он уже называет Куратора по имени. Что сказать? Если б то был один такой случай… Атхар не ответит. Эль-Тагир сходил в темный угол за свежей порцией напитка мира. И спросил прямо:

– Что ты думаешь об Атхаре? Только честно, без…

Честно… Почему бы и нет?

– Мне его лицо кажется очень знакомым. А вспомнить не получается. Прямо наваждение.

– А ведь он смотрит на тебя по-особенному. Точнее, – по-родственному…

Вот как! Да, вино из райских садов способно выявить сокрытое… Пятно мрака в центре многоцветия может оказаться дверью в иное. Только вот стоит ли стучаться?

Жизнь моя вошла в новую эпоху. За несколько месяцев всё изменилось! Болезней нет, исчез контроль, я сам распоряжаюсь своим временем. Даже отношение ко мне другое. Не могу понять, почему так на меня смотрят, – с каким-то вопросом, будто я им незнаком. И спрашиваю себя: разве человек рождается ниоткуда? Нет, он приходит из другого мира, не худшего, чем этот. В забытом, стертом времени, подозреваю, я помнил мир, из которого зачем-то попал сюда. И болезни, – продолжение стремления вернуться? Потому что другого способа нет. Неужели нет? Я уже не хочу назад, стал искать где-то впереди.

Под знаками Тау Кита и Эпсилона Эридана в моем небе поднялись миражи иных миров. А на маленьком кусочке земли, предоставленном мне, произошел магический сдвиг. Пространство заметно деформируется.

Некоторые сны переходят в явь. Я научился сгонять тьму в углы своей комнаты и видеть ночью как днем. Что происходит с моим сознанием? Я не контролирую перемены… Умные люди пишут: есть и подсознание. Оно-то и определяет суть человека. Откуда им известно?

То ли открытия, то ли озарения, то ли кошмары наяву. Бояться или радоваться?

…Короткие рассказы Ефремова… Трепет, волнение, созвучие с мыслью автора… Наверно, это нормально. Но то, что случилось с «Озером горных духов», за пределами понимания.

Начиналось как всегда. Я «вошел в сюжет», настроился на ефремовскую волну. За прозрачной плоскостью страниц, за вереницей слов, поднялись горы. И вместе с экспедицией пошел по усыпанным шуршащим камнем тропам. Замечательно! Как всегда…

Но случилось непредвидимое.

Озеро вдруг расширилось, горы перестали соответствовать авторскому описанию. Странно, ведь я не выходил за пределы рассказа, не пытался изменить сюжет. А может, ничего и не менялось, кроме моего отношения к повествованию? Вот и получилось: будто то, а будто и не совсем. А тут еще… Я словно раздвоился. Вот, – сижу за столом, читаю рассказ любимого писателя. И в то же время стою за собственной спиной и через свое же плечо вглядываюсь в те же самые строчки!

Я там, за спиной, удивляюсь происходящему больше, чем я сидящий. Что за раздвоение? Чьими глазами и откуда смотрю на себя из-за спины? Это раздвоение, – или чья-то близость? – отзывается множеством уколов. Как десятки очень тонких иголочек покалывают кожу. Особенно чувствительно – на лопатках и плечах.