Турсынбай Жандаулет - Новый человек на старой планете

Мэрилин… Сколько ночей я не спал из-за нее, какие муки терпел. Как только я не убил себя? Возможно, не хватало смелости, чтоб наложить на себя руки. Эта была мучительная, безответная любовь. Жили мы тогда в городке Блуане. Это был замкнутый мир. И, Мэрилин мечтала вырваться в большой мир, она хотела жить в Париже. Я тоже хотел уехать в какой-нибудь большой город. Я готов был уехать вместе с Мэрилин в Париж. Но получил жестокий отпор. Тогда мы учились вместе с Мэрилин в классическом лицее.

– Знаешь что, – сказала она, – не бегай больше за мной, я тебя не люблю. Не могу терпеть тебя, ты страшно раздражаешь меня. Отстань короче! Ладно.

У нее был такой жесткий, хлесткий характер. Но, какой удар по моей нежной, робкой душе.

…Лет через десять я встретил ее, в том самом Париже. Она была еще очень красивая, но немного потолстевшая, постаревшая. Я не знаю, сколько у нее было сексуальных партнеров за это время. Полагаю, весьма внушительное количество. Она стала весьма многоопытной дамой. Стреляный воробей, короче. Да, я сам не был ангелом.

Она постоянно приходила ко мне. Я чувствовал, что она хочет прибрать меня в свои руки. Возможно, та разнообразная жизнь, которая она вела до тех пор, порядком надоела ей. Короче, ей был нужен тихий, послушный, перспективный муж, который бы ее обожал. Но, я уже был другим.

Пока, я ее не встретил, я очень любил ее, Все девушки, которых встречал до тех пор, мне казались, не годятся даже в подметки, Мэрилин. Моей возвышенной, ангелоподобной Мэрилин. Но, когда увидел ее, поднаторевшую, весьма наглую особу, претендующую на роль ангелоподобную Мэрилин, я был сильно разочарован.

Возвышенная любовь куда-то улетучилась. Я хотел поскорее избавиться от нее. Она однажды ночевала у меня дома, под каким-то предлогом. Ночью, она подошла к моей постели, обнимала меня. Я встал, оделся и ушел из дома. Долго бродил по ночному Парижу. Благо, было лето, было тепло. Я провел ночь в маленьком отеле, рядом с моим домом. После этого она оставила меня в покое. Потом, я из третьих лиц узнал, что Мэрилин вышла замуж, и уехала в какую-то глухомань.

И, вот, ее фотографии, в различных позах. Улыбающаяся, хмурившаяся, наглая, веселая, но, Мэрилин, именно, семнадцатилетняя, воздушная Мэрилин.

Неужели мы влюбляемся в образ, а не в человека? Почему именно, в красивого, а некрасивый что, недостоин любви?

– Пожалуйста, не скушай мой хлеб, я его еле достала, – сказала старуха, – ты знаешь, как трудно достать еду. Вы, «ньюмэны» разрушили всю страну. Ничего уже нету, ни одежды, ни еды, Везде развал, нет госпиталей, негде лечиться. Нет магазинов, негде купить еды, одежду, Вы что творите, а? Просто зла не хватает, о, Господи!

Голос старухи вывел меня из раздумий.

– Нет, не съем. Разве вы не знаете, что ньюмэны не кушают, – ответил я. – Скажите, а вот эти фотографии, я имею в виду, фотографии Мэрилин. Откуда они у вас?

– А, ты ее знаешь?

– Да, когда то вместе учились в классическом лицее, в Блуане.

– Ты кто?

– Я, я, когда я был «традишн мэном» меня звали Жан Даулет.

– Жан Даулет,?

– Да, Жан Даулет?

– Неужели? Жан Даулет, Это ты, да?

– Да, я Жан Даулет, а, вы, вы кто?

– Неужели я так сильно изменилась?

– Мэрилин…?!

– Да, это я!

– О, боже, нет! – вырвалось, у меня.

О, боже, только не это. Эта отвратительная, мерзкая старуха моя Мэрилин. Воздушная, ангелоподобная Мэрилин. Не может быть!!! Нет!!! Нет!!!

Передо мною стояла древняя старуха. Дряблая морщинистая кожа ее лица, покрылась местами большими размазанными старческими пятнами и коричневыми бородавками. Подбородок уменьшился, и челюсти ушли под верхнюю губу. С двух сторон губ как серьги висели, большие мясистые складки. На верхних губах, под крючковатым носом, явно виднелись черные усики. Довершали картину седые, редкие волосы, сквозь которые виднелись, розовые плешины.

О, Природа, зачем ты так издеваешься над человеком? Зачем так изуродовать человека под старость? И, вдобавок старческая немощь, болезни, За что человек расплачивается таким телесным уродством? Неужели нельзя сохранить до глубокой старости хотя бы приличный вид?

– А, что, в самом деле, не узнал меня? – сказала старуха, потом, как то сиротливо озиралась вокруг. Наверное, искала зеркало.

Я, ошеломленный, потерявший дар речи, стоял рядом с буфетом, с дверцы которого смотрела на меня юная, веселая Мэрилин.

– Не верю, – произнесла старуха, – все равно не верю. Я слышала, что «ньюмэны» могут поменять внешность. Но, не до такой же степени. Ты, такой молодой красавец, высокий, стройный, Жан Даулет.