Андрей Валентинов - Аргентина. Лейхтвейс

Лейхтвейс даже думать не стал.

– Естественно, помогу!

Не очень обычный унтер усмехнулся.

– Не быть тебе настоящим спортсменом, Николас! Знаешь, это очень хорошо.

И протянул ладонь. Пожал крепко, до боли, и только тогда Лейхтвейс понял, что солгал. Он тоже профессионал – летчик-испытатель черного марсианского ранца. Если надо выполнить задание, он выполнит – даже если придется бросить кого-то посреди неба.

Или все-таки нет? Не бросит?

Вместо дилижанса был автобус – нелепая темно-красная коробка, каким-то чудом установленная на четыре узких колеса. Ждать пришлось больше часа в компании старухи, везущей большого рыжего петуха, посаженного в плетеную корзину. Тому было тесно и скучно, и он не переставал возмущаться, косясь на людей блестящим черным глазом.

Втиснулись с немалым трудом. Автобус, делавший, как выяснилось, две поездки в день – туда и обратно, оказался переполнен. Мужчины в кепках, женщины в черных платках, двое тощих словно жерди священников в шляпах-сатурно, куры в корзинах, кот у кого-то на плече. Многие курили, поэтому несмотря на открытые окна, дышалось трудно. Дорога была почти пуста, лишь время от времени автобус обгонял медленно бредущих осликов. Князь им посочувствовал – они тоже шли под конвоем.

А за давно не мытым окном – одно и то же: холмы, пожелтевшая от жары трава, кусты, редкие деревья – и худые скучные овцы.

Наша Африка…

Дикобраз запоздало упрекнул себя за то, что не был до конца честен в разговоре с бывшим капралом. «Ты не хуже меня знаешь, что настоящая Италия – только до Рима». Следовало возразить – или согласиться, но князь предпочел не услышать. В глубине души он и сам так думал. История идет на Севере, а здесь, среди холмов и кустарника – вечные овцы. Мечта историка, как говаривал дед.

Он пытался доказать самому себе, что не прав, но пейзаж за окном был куда красноречивей.

Пятого осла перегнать не успели. Автобус, недовольно фыркнув, затормозил, и конвоир, тот, что помоложе, взялся за княжеский чемодан.

– На выход с вещами! – вздохнул он без малейшей радости. – Нас тут встретить должны, до Матеры еще километров двадцать.

– Не сглазь, – внезапно вмешался молчун. – Помнишь, что в прошлый раз было?

Повезло – не сглазил. У обочины возле большого черного авто скучал мужчина, тоже в кепке и тоже с папиросой в зубах. Увидев, оживился, махнул рукой.

– Сюда, синьоры!

Автобус укатил, поднимая тучи пыли, люди и осел поглядели ему вслед. Затем княжеский чемодан долго и основательно привязывали к багажнику на крыше. Машину, как сообщил шофер, прислал городской подеста. Не из чувства гостеприимства, а просто потому, что иначе до Матеры никак не добраться, разве что конфисковать все того же осла.

Теперь вместо холмов за окном были горы: пологие склоны, поросшие редким лесом, над ними – острые каменистые вершины. Князь вспомнил фотографии из книги о пещерных городах. Очень похоже, хотя на снимках не Италия, а Каппадокия. Дорога стала заметно ýже, машину время от времени сильно потряхивало, зато ослы стали попадаться заметно чаще. Город был уже близко.

Затем начался подъем, сперва очень пологий, почти незаметный. Горы подступили ближе, возле обочин то и дело попадались тяжелые неровные глыбы, во времена давние и не очень скатившиеся со склонов. Потом дорога резко пошла вверх. Автомобиль, протестующе зарычав, без всякой охоты пополз вперед.

Наконец, подъем кончился. Дорога резко вильнула, горный склон остался слева, справа же за редким строем деревьев показался глубокий обрыв. А впереди, упираясь в небосвод, высилась громадная серая скала, увенчанная зубчатой крепостной башней.

– Матера! – сообщил шофер.

Моя Земля встречала гостей.

Скалы. – Альянико греко. – Оршич. – Тиритомба и Гамбаротта. – В «Подкове». – Склоны и вершина

В книжках про благородного разбойника Лейхтвейса все было просто и понятно: герой и его друзья сражались против шайки гнусных негодяев, которые обижали девушек и заставляли крестьян отдавать последние медяки. Перелистывая страницы, Коля Таубе за героя переживал, негодяев же искренне ненавидел. Но однажды он попытался представить, что все происходит не в далекой Германии, а здесь, в СССР. Мысленно переодел негодяев в милицейскую форму, героя, вручив обрез, посадил на тачанку с пулеметом, абстрактные же медяки обернулись несданной продразверсткой… Вышло плохо, хуже не бывает. Отец полгода воевал на Тамбовщине, дядю, тоже бывшего офицера, убили махновцы. В Лейхтвейсе Коля не разочаровался, но книжки больше не перечитывал.