Ян Вирин - Космическая киберакадемия

– Вы опять забыли очки в туалете, профессор? – крикнул кто-то из студентов.

Этот вопрос показался смешным Канилабе, и он будто вспоминая весёлую историю, улыбнулся.

– Нет, Вивальди, нет. Кстати, я бы тебе, с такой фамилией, сынок…

– Я знаю,…посоветовал бы заниматься музыкой, а не математикой – продолжил студент.

– Вот, вот… ну ладно, шутки в сторону… – Канилаба был одним из немногих профессоров, с кем можно было посмеяться, а главное над кем можно было подшутить. И за то, и за другое его очень любили ученики – Итак… сегодня мы начинаем изучение метода доказательства математических тождеств под названием ИНДУКЦИЯ. Я хочу, чтобы все вы хорошенько запомнили это слово. Оно очень старинное, и означает… – профессор погрузился в свою заранее приготовленную лекцию, и теперь никто не смел прерывать его. Все студенты с унылым видом взялись за электронные ручки и стали записывать учебный материал.

Он читал, рассказывал, объяснял, отвечая иногда на вопросы. Всё это он проделывал с таким выражением лица, с которым это может делать только профессиональный лектор. Ни одной запинки, какой-либо неуверенности; весь материал он знал назубок и был уверен, как его преподать.

Он углублялся и вновь возвращался к основной мысли, смеялся и говорил всерьёз, задавал вопросы и отвечал на них.

Короче говоря, он был самым лучшим профессором математики во всей академии. Но это не отражалось на его должности – он не был главой факультета математики, а был им профессор Пакнер.

К концу лекции профессор решил вернуться к самому понятию индукции, и этим закрепить только что изложенный студентам материал.

– Итак. Что такое индукция? Это математический метод, с помощью которого мы доказываем тождества. Из малых элементов мы приходим к одному, главному элементу – тут он остановился. У студентов запикали электротетради, и они начали вставать, чтобы покинуть класс.

От малых элементов… к одному, главному… от малых… к главному – думал Канилаба. Он уже об этом думал сегодня, но когда …. индукцией он не занимался. От малых к большему. А конечно! Облегчить работу Железного Глаза можно с помощью создания органа,… в котором будут заседать несколько человек,…а он, Глаз, будет главным… они будут помогать ему… Обязательно надо поговорить об этом с Мишель – подумал Канилаба, взял со стола электропапку и вышел из кабинета.

И как только он не рассказал Мишель об этой идее до лекции, когда он с ней разговаривал? Ведь эта идея появилась у него посредине их разговора, а индукция вытеснила её. Теперь профессор ясно представлял себе работу этого органа, что-то вроде палаты, комиссии,… как бы назвать его.

Он мчался в кабинет Мишель. Для этого ему надо было спуститься в нулевой корпус, где были расположены кабинеты всех учёных высшей степени. По дороге он наткнулся на математика Пакнера, но, даже не поздоровавшись с ним, его начальником, прошёл мимо и постучался в дверь кабинета Мишель.

Пакнер конечно заметил его, но не удивился такой невежливости – ведь вся академия знала, что Канилаба рассеянный человек. Про него даже сочиняли разные анекдоты – он был очень популярен.

На стук ответил женский голос:

– Да, да…

Канилаба вошёл в кабинет.

– Заходите Канилаба, чем я вам могу помочь? – Мишель приготовилась выслушать длиннейшую речь, так как иных речей профессор не признавал.

– Я к вам вот по какому делу… – как-то по-заговорщески начал он.

Это показалось странным доктору, так как профессор обычно выражался очень открыто, не стесняясь никого, даже начальства – их утренняя беседа с Глазом была этому хорошим примером. Все его мысли, хоть и мудреные для нормальных людей, он высказывал на любом форуме, не задумываясь о последствиях.

Однако на этот раз, прежде чем заговорить вновь, Канилаба посмотрел по сторонам и спросил её:

– Комната изолирована?

Немного смущенная этим вопросом, Мишель ответила, что да, кабинет изолирован, и что её насколько она знает, по крайней мере, никто не подслушивает. За ней не следят и не охотятся. Только после всех этих предостережений Канилаба решился продолжать беседу.

Он с настороженным выражением лица опять спросил:

– А вы меня не предадите? – сказал он на полном серьёзе, так что Мишель пришлось заверить его и в этом.

– Не думайте ничего плохого,… я просто боюсь, что за такие идеи меня могут выгнать из академии.

– Но всё же вы пришли ко мне, чтобы поделиться с ними, не так ли? – с заметным любопытством спросила Мишель. Ей было интересно – что такого мог придумать профессор математики, что могло бы, по его мнению, повредить репутации.