Ирина Ракова - Реальность пополам

Руслан отводит глаза. Мы перестали быть лучшими друзьями.

Я ему никогда не говорила про Пашу. Он видит сам, прекрасно видит, что происходит между нами двумя – но я ни разу не обсуждала это с ним, с моим самым близким человеком, от которого у меня раньше не было секретов.

И причина даже не в этом.

Стена между нами была воздвигнута в ночь пожара. Никогда не забуду его взгляда, когда мы, вымотанные, уже под утро поднялись на второй этаж пропахшего гарью дома, чтобы попробовать уснуть – Жанна осталась спать внизу, на диване.

– И ты бы ушла? – судорожным шепотом спросил он меня, впившись в лицо глазами; его брови сжались, образовав тугой валик над переносицей. – Ты бы бросила её умирать, и ушла бы?

Не дожидаясь ответа, он скрылся в своей комнате, хлопнув дверью, оставив меня со следом в душе, как от пощёчины, и текущими по щекам горячими дорожками слёз.

И теперь каждый раз, как он смотрит мне в лицо, даже если он тепло улыбается в своей обычной манере, вижу в его глазах упрёк: ты бы ушла… я верил тебе, я восхищался тобой, я следовал за тобой… а ты бы ушла!

– Всё нормально? – вскидываю голову, чтобы наткнуться на внимательный Пашин взгляд.

– Да, – выдавливаю из себя самую искреннюю улыбку, на которую сейчас способна. – Просто задумалась.

– Прости, – говорит он после небольшой паузы.

– За что?

– Не надо было тебя так… эээ… щупать. Я не специально. Просто так получилось. Я не собирался, правда.

Удивлённо смотрю на него несколько секунд, забыв следить за дорогой, затем начинаю смеяться.

– Забудь, – говорю ему, отсмеявшись. – Я не о том задумалась.

– О Руслане?

Я и не подозревала, что он всё понял. Но обсуждать с ним своего брата не хочу, словно не желая усугублять своё предательство, не желая добавлять лишний кирпичик в воздвигнутую стену.

С того пожара прошло два месяца. Или Жанна умудрилась в суматохе не заметить нашу попытку бегства, или из благодарности за спасение закрыла на неё глаза – в любом случае, нам это сошло с рук. Причина пожара была списана на бракованный домофон. Жанна как-то обмолвилась, что можно было бы и в суд подать на компанию, но делать этого не стала. Что, кстати, странно с её стороны. Нам бы в случае расследования не поздоровилось – следователи, конечно, стали бы просматривать записи с камеры видеонаблюдения.

Прошло два месяца, наступили каникулы, и работы у меня теперь на полный день. А вот у Руслана появилось свободное время, и он может позволить себе заскочить в наше кафе время от времени. Говорит, что ему нравятся наши пирожные (страшный сладкоежка). А мне кажется, что несмотря ни на какие стены, он просто понимает, как сестре приятно бывает видеть его кареглазую рожицу.

– Ещё вот это не пробовал, – заявляет Руслан, тыкая пальцем в меню. – Хотя, не люблю кофейные. Хотя, надо попробовать.

Я так рада ему – не думала, что он придёт сегодня, после утренней-то сцены.

– Окей. Чай?

– Да, девушка. И побыстрей, я тороплюсь.

Чуть было не отвешиваю подзатыльник нахалу, но, вовремя сообразив, что мне не избежать долгих объяснений, если Рита увидит, просто состраиваю грозную мину и ретируюсь на кухню. По пути улыбаюсь мысли, что люблю эти моменты, когда кажется, что между мной и братом всё по-прежнему.

До кухни не дохожу – застываю в коридорчике, потому что снова, после двухмесячного перерыва, чувствую знакомую рябь в воздухе. Анализируя прошлый опыт, понимаю, что сейчас что-то произойдёт, и начинаю дрожать.

– Ты чего? – Паша с подносом, вышедший из кухни мне навстречу, тоже останавливается, насторожённо вглядываясь в моё лицо – наверное, побледнела.

– Плохое предчувствие, – признаюсь дрожащим голосом и бросаюсь обратно в зал.

Останавливаюсь на пороге, судорожно обегая глазами столики и немногочисленных посетителей за ними. Руслан в одиночестве ожидает свой заказ, задумчиво глядя в окно. Коротает время молодая семейная пара с ребёнком лет пяти: девочка со смешными хвостиками оживлённо что-то рассказывает вполуха слушающим, воткнувшимся в свои смартфоны родителям. Трое парней, на вид – студенты, молча ждут, пока Паша переставляет еду с разноса им на стол. Может, они? Выглядят подозрительно.

На плечо мягко опускается ладонь вернувшегося Паши – не оборачиваюсь, продолжая следить за посетителями. Замечаю, как мимо окон проезжает знакомый фургончик – продукты привезли, надо идти к служебному входу, помогать разгружать. Кидаю последний взгляд на зал, пожимаю плечами на вопрос в глазах Паши и иду обратно на кухню.