Игорь Джавадов - Мишень для левши (сборник)

15 апреля 1986 года Земля встретилась с зараженным облаком.

Лемех сладко потянулся и открыл глаза. Он обнаружил себя за столиком возле стеклянного павильона, который украшала вывеска с надписью:

ШАШЛЫЧНАЯ «ШАШЛЫК»

Из открытого окна тянуло жареным луком.

– Как долго я спал? – лениво подумал Лемех. – Куда все подевались? Где Анри и Элберт?

Дверь павильона открылась. На пороге появился аспирант третьего курса Гарун Алмазов. Он ловко нес поднос с бутылкой вина и блюдом, на котором лежали шампуры с дымящимися кусками мяса.

– Кирога! – рявкнул Гарун в открытую дверь. – Еще два поставь, – он сбежал по ступенькам и поставил поднос перед Лемехом.

– Кушайте, профессор, – Гарун придвинул стул и уселся напротив. – Кушайте на здоровье.

– Я ничего не заказывал, – удивился Лемех. – Откуда ты взялся?

– За все заплачено, – подмигнул аспирант, разливая вино по стаканам. – Прошу отведать вина. Это настоящий марочный кагор из Шемахи, урожай 79-го года. Подарок Ханта Амирова.

– Какой урожай, какая Шемаха, ничего не понимаю, – Лемех промокнул платком вспотевший лоб. – Где Пуанкаре? Куда пропал Элберт?

– Их уже нет, – ответил Гарун и посмотрел стакан на свет.

– Как нет? – растерялся Лемех.

– Просто нету, – пояснил аспирант. – Пуанкаре умер в 1912-м, Эйнштейна не стало в 1955-м. Предлагаю почтить их светлую память бокалом этого благородного вина! – он поднял стакан и медленно выпил рубиновую влагу.

– Значит, все кончено, – Лемех со стуком поставил стакан. – Диспут умер, не успев начаться.

– Все еще только начинается, – возразил Гарун, рассеянно поглядывая на одинокое облачко, возникшее на горизонте. – Вы поезжайте в Цюрих и спросите.

– Куда поезжайте? – растерялся профессор.

– Вы поезжайте в Цюрих, – повторил Гарун, вставая из-за стола, – и спросите, какая геометрия имеет место быть: Римана или Евклида. Вам любой швейцарец скажет, что прямая тропинка всегда прямая, будь ее длина равна десять или десять тысяч шагов.

– Не любой, – возразил Лемех. – Элберта, к примеру, не беспокоило, что линия Римана расходится с прямой Евклида уже на первом шаге.

– Вы абсолютно правы, – согласился Гарун, нервно поглядывая на облако, закрывшее уже полнеба. – Так примите же решение, по какой линии вам следовать дальше. Лично я рекомендую прямые дороги. Прошу подписать счет, – он протянул Лемеху вечное перо. – Извините, профессор, мне пора. – Гарун щелкнул зажигалкой и поджег бумагу с подписью Лемеха. Затем схватил поднос и скрылся в павильоне.

– Гарун, ты что имел в виду? – крикнул вдогонку Лемех.

В небе грянул гром. Из облака высунулся черный смерч, который гигантским молотом ударил по крыше павильона и вдавил его в траву, как картонную коробку. Воздушная волна смела Лемеха со стула и отбросила в сторону. Он упал на землю и потерял сознание.

– Первый блок продержался шестьдесят микросекунд, – Хэвисайд вернул стрелку таймера на цифру 12. – Неплохо, это неплохо. Сейчас должен выбежать ирейзер. Где же он? Даю увеличение. Ага, вот и клоп!

Красная точка, прилипшая к серебряной нити, превратилась в жука размером с божью коровку. Быстро перебирая лапками, жук добрался до кристалла и вцепился в него острыми ногочелюстями. За считанные микросекунды ирейзер проделал в гладкой поверхности кубика отверстие и забрался внутрь. Вскоре он вылез на противоположную грань и ухватился лапками за боковую нить, протянутую к соседнему кубу. Поврежденный кристалл ярко вспыхнул. Нить распалась, ее концы свернулись в кольца и разошлись в стороны. Клоп-стирашка повис на обрывке нити, беспомощно шевеля лапками. Второй куб запульсировал зеленым светом.

– Запускается блок номер два, – объявил Эгль. – Даю отсчет! – Он прижал пальцем цифру 11 на циферблате и щелкнул по стрелке таймера. Второй куб выбросил оранжевую точку, которая скользнула по радиусу и вошла в октаэдр.

– Лично мне нравятся прямые дороги, – весело прокричал Лемеху темнокожий таксист. – Прямая, как известно, есть кратчайшее расстояние между двумя населенными пунктами. Разрешите представиться, Кирога, – он протянул через спинку сиденья смуглую руку с длинными пальцами музыканта. Желтое такси вылетело на широкую автомагистраль и повернуло направо.

– Дороги – они как люди, – продолжил словоохотливый водитель. – Появляются из ниоткуда и уходят в никуда. Одни пересекаются между собой, а другие тянутся на долгие километры рядом, как параллельные прямые. Но потом все равно расходятся. Возил я как-то одного ученого, так тот доказывал, что параллельных линий вообще не бывает. Мол, рано или поздно они все равно пересекутся. Показывал на глобусе, что все меридианы сходятся на полюсах. А ведь кратчайшее расстояние на глобусе есть часть меридиана. Если верить, что прямые линии – это меридианы, то выходит, что параллельных линий не бывает. Умнейший человек! Фамилия его была Риман – то ли немец, то ли швейцарец. А вот еще раньше подвозил я как-то другого ученого. Ехал он из Казани в Москву с научным докладом. Так вот, этот ученый говорил, что через одну точку можно провести две разные прямые так, что они будут параллельны третьей прямой. Чудеса и только! Фамилия его была Лобачевский. Русский, как и вы. Это был просто гений. А правда, что ваш поэт Кольцов был расистом?