Игорь Джавадов - Мишень для левши (сборник)

– А ты чего не пьешь? – Белов толкнул задумавшегося Гаруна. – Влюбился, что ли? Смотри, останешься сухим и недееспособным.

– Пусть выпьет мысль мою кровавыми устами, – медленно сказал Гарун, – нагая женщина с лазурными глазами. И пусть из красных роз вокруг горит огонь, и топчет огненный меня кровавый конь [11].

– Э, да ты поэт! – удивился Белов. – Кари, ты слышал? Наконец-то Би-эм пропустил поэта.

– Баг Мэк пропустил? – переспросил Карислав. – Что-то здесь не так. Гарри, признавайся! Ты кто, физик или лирик? Чьи это стихи?

– Стихи не мои, – тряхнул головой Гарун. – И физик я уже бывший. Но это не значит, что мы против поэзии. Скорее наоборот. Если поэт видит только семь цветов радуги, то я могу вообразить и черный бархат инфракрасного, и пронзительную синеву ультрафиолета. По этому поводу могу рассказать один научный анекдот.

– Что такое «андекот»? – спросил Савва заплетающимся языком.

– Это короткая история с неожиданно смешным концом, – объяснил Гарун. – Слушайте. Однажды знаменитый математик Гильберт читал популярную лекцию перед избранным обществом. Когда он закончил, мэр города спросил, почему не видно его ассистента, который помогал ему в прошлый раз. «А, этот, – ответил ученый. – Он сделался поэтом. Для занятий математикой у него было слишком мало воображения».

– Слишком мало воображения! – захохотал Белов. – У нас тоже не лишку этого самого воображения. Поелику мы гордо называемся тимешинцами.

– Почему так? – спросил Гарун.

– Видишь ли, друг, – сказал Карислав. – Наш язык создан искусственно. На нем невозможно написать хорошие стихи. Вот взять хотя бы Белова. По всему видно, Павел в прошлой жизни был прирожденным поэтом. Но стоило ему попасть к нам, настоящие стихи писать уже не может. Все время получается какая-то машинерия или просто ерунда.

– Не такая уж ерунда, – обиделся Белов. – Про девушку Лето разве плохие стихи получились? Могу спеть. Командор, нельзя ли у вашего музыканта инструмент одолжить?

– Почему нельзя? – легко согласился Савва. – Эльдар, поди сюда!

Забрав у Эльдара инструмент о четырех струнах, который здесь назывался утом, дулеб налил музыканту в порядке компенсации стаканчик виски.

– Действительно, на утку похож, – хмыкнул Белов, взяв несколько аккордов. – Чувствуется, что здесь в ходу пятитоника. Ну, да ладно, где наша не пропадала! В общем, в переводе на земной язык песня звучит примерно так. Он ударил по струнам и запел:

Девочка Лето, была наша встреча

Ненастоящей весной.

Падают осенью листья.

Снег выпадает зимой.

Дальше по тексту были использованы следующие рифмы: век – человек, розы – морозы, кровь – любовь, звездопад – листопад. Взяв последний аккорд, Белов энергично потряс утом для извлечения послезвучия.

– Ну как? – спросил он, отдуваясь.

– Неплохо, – похвалил Гарун. – Для сельской местности сойдет.

– Правда? – просиял Белов. – А Кари говорит… Да что там Кари! По этому поводу я не вижу причин не выпить. Савва, ты где? Командор, давай с тобой еще по одной. Не возражаешь?

– Почему по одной? – возмутился Савва. – Нам некуда спешить. У нас вся ночь впереди. А завтра день отдыха по случаю пери… пири… присяги, упырь меня возьми!

– А на часах у вас этой ночью кто стоит? – спросил Кари.

– На часах? – изумился Савва. – На часах нельзя стоять. Они такие махонькие, что сразу раздавятся.

– Карислав не то хотел сказать, – вмешался Гарун. – В карауле этой ночью кто службу несет?

– А, в карауле, – поднял брови Савва. – Так и надо говорить. В карауле стоит Назар. Не один, конечно, а со своим десятком. Назара видали? У-ух! Горячий воин. Лучший друг Зораха. В зоне на мечах он первый. После меня, конечно.

– Кстати, – сказал Белов, заботливо наливая Савве полный стаканчик виски. – На Зорахе была отличная кольчуга. Откуда она у него?

– О, – протянул Савва. – Этот доспех из Рамки. Военная добыча. Особая работа, нашим самострелам ее не пробить. Зосим, родитель Зораха, выкупил ее для своего сынка. Я тоже торговался, да серебра не хватило. Цена уж больно высока.

– А шлем рогатый, что твой родитель надевал, тоже из Рамки? – осторожно спросил Кари.

– Оттуда, – ответил Савва и закашлялся. – Вот что, ребята, – прохрипел он. – Я вам про шлем ничего не говорил, а вы ничего не слышали. Давайте лучше песни петь.

– Давайте! – подхватил Гарун. – Я тоже знаю песню про девушку.

Взяв инструмент, он подобрал на слух пару аккордов и запел чуть хрипловатым голосом: