Олег Шевчук - Грозовая девушка

Сердце у меня сжалось. Я взбежал по лестнице на второй этаж, к комнате Аи, и без стука ворвался в неё.

В голове у меня проносились обрывки информации из использованных прежде книг. Что делать, если с Аей что-нибудь случится, если она вдруг заболеет или поранится, я не знал.

Сама мысль о том, что я могу её потерять, сводила меня с ума. И дело было уже не в науке или эксперименте. Все мои логичность, бесстрастность и объективность, которыми я всегда так гордился, полетели ко всем чертям.

– Ая?!

Я быстро оглядел комнату. Девушки в ней не было. И ушла она, видимо, ещё до того, как я встал.

Это был первый раз, когда Ая полностью меня проигнорировала, даже не посчитала нужным сказать, зачем и куда идёт. К моей тревоге за неё добавилась ещё и лёгкая обида. Я быстро спустился вниз, вышел из дома, со двора…, а затем в нерешительности остановился.

Снаружи всё ещё было темно и слегка прохладно. Дождя не было, но по ощущениям он мог начаться вот-вот.

Я поднял голову и уставился в небо. На языке вертелся лишь один вопрос: «Куда мне идти?». В тот миг…, не знаю…, наверное я молился. Молился, чтобы с Аей было всё хорошо.

С неба, словно в ответ мне, западали первые мелкие и холодные капли. Они катились по моему лицу, словно слёзы, смывали всю накопившуюся тревогу и обиду. Я вдруг почувствовал облегчение. Ая была близко. Её дождь я бы не спутал ни с чем.

Где-то вдалеке тихо заурчал гром, появились первые зарницы. Я заставил себя опустить голову и быстрым шагом пошёл к реке.

Ая стояла прямо у воды и холодным безучастным взглядом смотрела куда-то вдаль. Если бы я не знал её, то решил бы, что ей сейчас очень грустно. Одежда Аи лежала неподалёку, а вместо неё по телу девушки бежали яркие электрические разряды.

Ая вдруг оглянулась и посмотрела мне прямо в глаза. У неё самой они сейчас, от сверкавших в них молний, были почти что белыми. Прямо как тогда, в миг её рождения.

У меня перехватило дыхание. Я остановился. Все слова, вдруг ставшие тяжёлыми, словно камни, застряли у меня в горле. Я хотел сказать ей так много, но не мог сказать ничего.

Самая прекрасная. Та, что выглядит такой хрупкой, но по твёрдости превосходит алмаз.

Она совершенна. Если она поёт – её слушают птицы, если танцует, то ветер стыдливо замирает, боясь сравнения с ней. С той, что рождена повелевать. С богиней, которой подвластно всё. Она пришла в этот мир, чтобы наследовать.

Ая отвернулась, ступила на воду… и пошла по ней. Выглядело это как нечто само собой разумеющееся.

Я слышал, как запела река. Капли дождя падали и сливались в музыку. Такой прекрасной мелодии, я уверен, не слышал никогда и никто.

Ая дошла до середины реки и начала танцевать.

Танец в потоках ливня. Танец на воде.

Её светом были вспышки молний, её музыкой был ветер, её ритмом был гром.

Уверен, что она поняла, что я смотрю. Ей было всё равно.

Она могла убить меня одним ударом молнии и знала это.

Как знал и я.

Когда она запела, мне показалось, что содрогнулись горы. Звука столь яркого и чистого не слышал никто.

Спокойная песня звучала с силой камня. Слова ложились, словно твёрдый мост. Мост от человека и до небес.

Я… был здесь лишним, но я… смотрел. Смотрел молча. Парализованный. Не в силах сдвинуться с места. Это была даже не любовь. Это было восхищение. Без капли гнева и зависти я признал, что я никто по сравнению с ней.

Ая закончила свои песню и танец, вернулась на берег, подобрала одежду и молча прошла мимо. Я вздрогнул. Окружившее её тело поле ощущалось физически. И оно… меня оттолкнуло.

Домой я отправился не сразу. Некоторое время просто стоял под дождём и глядел на реку…, вернее в никуда. Небо, к этому времени, уже заметно посветлело. Наступало утро.

В голове у меня было пусто, как и в сердце.

Что я делал всё это время? Зачем её изучал?

Теперь я вдруг понял, почему Ая отказалась проходить мои тесты. Всё, что они показывали – ложь.

– Обезьяна, изучающая человека…

Я поднял голову и напоследок взглянул на тучи.

Дождь уже кончился. Вдалеке сверкали зарницы, и тихонько урчал гром.

Небо было серым и каким-то необъяснимо чистым.

Можно ли назвать прекрасным небо, на котором нет облаков? Кто-то может и назовёт, я – нет. Где нет движения, там умерла жизнь. Так мне кажется…

Я повернулся и медленно побрёл к дому.

Прошла неделя, затем две. Ая в мои дела не вмешивалась и большую часть времени проводила наверху, у себя в комнате. Я после того утра с головой ушёл в работу и тоже, по возможности, старался её избегать.