Дмитрий Клунный - Рука Бога

Элис поднялся со стула, и не менее ловкими движениями рук, собрал автомат обратно в коробку.

– Кольт не забудь и иди в комнату отдела Локдор, там уже все готово для твоего прыжка.

Элис удобно устроился в большом просторном кресле, будучи пристегнутым кучей ремней. Одет он был в униформу морской пехоты: камуфляжная куртка с десятком карманов на груди, зеленая специально потрепанная майка, брюки из другого набора (они не подходили по тону к куртке, хотя и были такой же расцветки), ботинки эпохи Корейской войны из пятидесятых. На груди, плотно сжав, Элис держал рюкзак с пистолетом, коробочкой сигар без оных и пачкой сигарет с таблетками.

В комнате сначала замигал, а потом и вовсе погас свет. Внезапно пол под креслом с Элисом провалился и, испытывая ощущение падения, кресло начало вращаться вокруг своей оси с небольшой скоростью.

Все остановилось и померкло. Элис оказался в темноте, зависнув в невесомости. Он не только не ощущал ремней на себе, но и не смог потрогать себя руками. Ничего не было, кроме его разума. Никаких звуков, образов или тактильных ощущений. Полная пустота.

«Это может продолжаться вечно» – подумал Элис.

«Я сказал это или подумал?»

«Можно ли говорить про себя, не имею голосовых связок, языка, нёба?»

«Но если я мыслю, значит существую?»

«Нет, это порочная философия отсталых фанатиков».

«Как и философия в целом».

«Если ничего нет, кроме моих мыслей, значит и времени нет».

«Может я нахожусь здесь уже вечность».

«А какая разница тогда? Что секунда, что 100 лет тут одинаково пройдут – не заметишь».

«Стоп».

Элис попытался сосредоточиться, поскольку почувствовал приближающуюся тревогу. Он не мог этого допустить, он был безупречен, слабости он победил еще в пубертатном возрасте. А тревога – это как обезьяний хвост далеких предков человека, который они отбросили за ненужностью. Элис начал перечислять заповеди Инсайта, настраивая себя, как машину, на нужный такт.

«Первая заповедь. Инсайт – един, нет ничего кроме Инсайта».

«Вторая заповедь. Цели Инсайта превыше всего».

В голове заиграла старая знакомая песня Jefferson Airplane, сбив его мысли. Громкость нарастала, как снежный ком, преодолевая усилия Элиса ее заглушить и продолжить перечислять заповеди.

«Не можешь побороть – присоединись».

Элис расслабился и стал наслаждаться песней. Сознание уходило куда-то вглубь него, оставляя лишь следы мыслей, обрывки воспоминаний, среди которых время от времени всплывало и тут же пропадало лицо незнакомой женщины, к которой, как показалось Элису, он испытывал невероятные чувства. Это была высокая и статная женщина сорока лет. Строгие черты лица, ни капли страха или веселья на лице, длинные светлые волосы, выраженная фигура в виде изогнутых линий талии, глаза… О, да, эти глаза… Одним коротким взглядом эти глаза насквозь прожгли Элиса. За один мимолетный взор он ощутил, что его всего прочитали как книжку. Как брошюру фанатиков с черно-белой картинкой ядерного гриба и надписью «Конец близок». Этот взгляд для Элиса означал приговор. Приговор к смерти.

«Третья заповедь. Проснись.» – сказала она и Элис очнулся.

Весь мокрый, Элис нашел себя в луже, возле проселочной дороги. Это была ферма, вдали виднелось стадо коров, хлева и бесконечное поле кукурузы. Элис не мог открыть глаза, Солнце ослепляло в этот жаркий летний день, к тому же Элис никогда не видел Солнца.

Спустя десять минут, Элис сидел возле лужи и обсыхал.

«Удивительно, какая чистая вода в луже» – подумал он.

Он, как алчущий, пожирал все взглядом вокруг. Насыщения от всей этой яркой и красивой природы так и не приходило. Он попробовал воду из лужи на вкус, она была соленая. Вспомнив про таблетки, он достал пачку сигарет. Закинув одну пилюлю в рот, Элис набрал в руки воды из лужи и запил. Несмотря на солоноватый привкус, он был рад, что вкусил настоящей воды за тридцать лет своего существования. Чувства радости от новых ощущений разыгрались так сильно, что Элис улыбнулся, но тут же одернул себя самого.

«Опять эти слабости».

«Заповедь четвертая. То, чему ты сопротивляешься, становится лишь сильнее». Не успев проговорить про себя, Элис вспомнил видение, которое он узрел во время прыжка через время. Все краски этого дня моментально уступили место ее глазам.

Таблетка начала действовать и Элис почувствовал, как разум начинает концентрироваться на одной мысли. Кэт.

В один момент все вокруг стало серым и невыразительным. Элис потерял всякий интерес к изучению местной флоры, встал и пошел. Он окончательно высох, выйдя на дорогу.