Сергей Подгорных - Контора изобретений

«М-молчать!» – только и смог выговорить усатый и упал мордой в салат. Бородатый не говоря ни слова, вероятно, потому что говорить был не в состоянии, вынул Вольдемара из смирительной рубашки и знаками показал на выход. Мол, свободен, орёлик. Мендельсон заупрямился. Бородатый более настойчиво попытался выпихнуть непонятливого Вольдемара. Вольдемар упёрся всеми конечностями в дверной проём УАЗика и не сдавался. Напряжённость в отношениях больного и врача нарастали. Кризис разрешился внезапно. Безбородый водитель, наконец-то, нашёл руль и машина резво, словно пушечное ядро, отправилась на Луну, точнее, в психоневрологический диспансер. В салоне скорой помощи мгновенно образовалась куча-мала, которая рассосалась к моменту въезда в ворота диспансера. Машина лихо остановилась у дверей центрального здания, и Вольдемар явственно увидел надпись над входом, которая гласила «Наркологический диспансер» взамен долгожданного психоневрологического.

«Диспансер, да не тот!» – ужаснулся Мендельсон, но предупреждать санитаров-пьяниц об этом почему-то, не стал.

Ничего не понимающий в сложившейся обстановке водитель открыл дверцу и вывалился наружу. Остальные медработники поступили аналогично. Собравшись на улице для прочности втроём, братья-санитары, уцепившись друг за друга, направились во внутренности диспансера. При этом они громко распевали что-то нечленораздельное, напоминающее по звукам «Шумел камыш, деревья гнулись…» или же «Во поле берёза стояла…”. Сквозь запотевшее окно УАЗика Вольдемар явственно увидел, как хор санитаров-психоневрологов был встречен радушно коллегами из наркологического диспансера. После небольшой, но продолжительной беседы, горе-психоневрологов, понявших к тому моменту свою опрометчивость, препроводили по палатам приходить в себя. До Мендельсона донеслись обрывки фраз: «… интоксикационный психоз» и «… алкогольный галлюциноз». Стало ясно, что психосанитары не скоро приступят к выполнению своих прямых обязанностей.

Справившись с троицей алкоголиков, санитары-наркологи под предводительством лечащего врача решительно направились к психоневрологическому УАЗику. Вольдемар, подумав, что такие осложнения ему ни к чему, перевалился в кресло водителя, завёл двигатель и рванул прочь. Машина пулей пролетела мимо разочарованных наркологов и выскочила на проспект с односторонним движением прямо на полосу встречного движения. Чудом избежав столкновения со встречными машинами, водители которых делали страшные глаза и крутили пальцем у виска, Вольдемар всё же умудрился пролететь на красный свет на глазах у остолбеневшего гаишника. Гаишник столбенел недолго, и в зеркало заднего вида Вольдемар увидел небольшую, но уверенную погоню из пары-тройки машин ГАИ и скорой наркологической помощи. Все машины преследования летели за вольдемаровой, включив сирены с мигалками, и заметно приближались. Вой от сирен стоял ужасный. Вольдемар забеспокоился и тоже для убедительности включил сирену на своей машине. Как назло, не удавалось свернуть с проспекта с односторонним движением. Встречные машины, попадавшиеся на пути кортежа, шарахались, кто куда, с дороги. Пролетев несколько перекрёстков, Мендельсону всё же удалось благополучно свернуть в сторону, выскочив прямо на железнодорожный переезд. Переезд был закрыт. Вдали стремительно приближался поезд. Подождав пока преследователи подъедут поближе, Вольдемар внезапно проскочил прямо перед носом у локомотива. Погоня осталась позади, по ту сторону грохочущего состава.

Выключив сирену и спросив у первого попавшегося прохожего, где находится психлечебница, Мендельсон направил туда свои стопы. К счастью, он находился неподалёку от искомого диспансера и через каких-нибудь четверть часа въехал в ворота разыскиваемого заведения.

Решив, что железо надо ковать пока оно не остыло, Вольдемар накинул на себя подвернувшийся под руку халат, надел на лицо марлевую повязку, дабы его не узнали, и кинулся к зданию для больных с патологией, размахивая на ходу какими-то бумажками (кажется, бланками рецептов). Всё так же, размахивая рецептами, Вольдемар нагло потребовал у дежурного врача выдачи больного Чертоногова, якобы, для дальнейшего прохождения лечения того в спецлечебнице для душевнобольных министерства Госбезопасности. Вольдемар особенно напирал на то обстоятельство, что пациент Чертоногов является шизофреником жизненно необходимым для сохранения целостности и процветания Российского государства.