Александр Кандия - Прошлое под ногами

Но тем не менее, десятки, а то и сотни тысяч человек, невзирая на дорогие билеты, ехали в Кноссос с одним и тем же желанием – увидеть Лабиринт. А ведь до сих пор никто не знает, где он был!

Василий, за те 20 лет, что жил на Крите, знал все закоулки и уголки археологического заповедника под названием Кносский дворец, но он не относился к нему как к чему то историческому. Тут не чувствовался дух старины, это был аттракцион для туристов.

Современный вид на раскопки Кносского дворца.

– Что это? – спросил он у Атарика.

– Наш центр! – гордо ответил он.

– Дворец где живет ваш правитель? – уточнил Василий

– Ну какой же это дворец? —удивился жрец – Центр! Центр нашего острова! Центр нашей жизни! Да, здесь живет наш правитель, здесь есть склады, но помимо этого, здесь есть мастерские, храмы. Это Центр нашего государства!

– Знаешь, Атарик, а ведь я так и знал! Я так и думал, что это не дворец, а центр! – обрадовался Василий.

Он увидел вход в этот комплекс. У входа стояла стража. Два молодых человека с копьями, большими щитами в форме восьмерки, обшитыми шкурами. На поясе у каждого висел в кожаных ножнах бронзовый меч, а за широким поясом торчал бронзовый кинжал.

Изображение критской стражи на древней вазе.

Весь их вид, показывал, какую ответственную службу они несут.

У каждого на шее висел золотой кулон- амулет в форме двойного топора.

Люди выходили и заходили через эти ворота. К ним последовали и наши герои.

Проходя мимо стражей, Атарик и жрица приложили свои перстни печатки к восковой дощечке, висевшей рядом. Там уже были другие оттиски.

– Что это? – спросил Василий, когда они вошли.

– Каждый, кто входит, прикладывает печать к восковой доске, и так же когда выходит. Таким образом стража знает, кто сейчас в центре, а кто был и ушел. – ответил Атарик.

Они пошли по длинным коридорам, некоторые коридоры раздваивались, петляли, уходили в сторону. Слева и справа были двери иногда открытые, иногда закрытые. Было много лестниц вверх и вниз.

Наконец, они вышли на небольшую площадь, окруженную зданиями. Тут стояло несколько алтарей.

– Здесь у нас происходит, как бы, очищение – сказала Илусана. Сейчас выйдут жрицы, воскурят благовония на алтаре. Ты пройдешь через этот дым, и мы пойдем дальше. Мы входим в священное место центра. Здесь находятся главные храмы, и здесь живет наш правитель.

Пока она это рассказывала, из бокового прохода выпорхнуло несколько пар молодых девушек, одетых в белое одеяние, а за ними вышла женщина, лет 35, с богатыми украшениями и в дорогих одеждах. Пока девушки раскуривали благовония, она перебросилась несколькими фразами с Илусаной, кивком поприветствовала Атарика и с интересом посмотрела на Василия.

Как только пошел дым от алтаря, старшая жрица (как понял Василий), начала пение.

Что за язык это был – не понятно. Каждый язык имеет свой тембр, частоту, звучание. Но то, что слышал Василий, нельзя было ассоциировать, ни с одним известным ему языком.

Звучание слов было довольно мелодичным, без резких звуков. Под эту песню девушки стали танцевать, подхватили Василия под руки и подвели к алтарю. Затем стали его водить возле алтаря, и он увидел, что они пытаются держать его все время в дыму, который исходил от угольков, лежащих на нем. Что это дымило, было непонятно, но дым был приятен и Василий вдыхал его с удовольствием. Он почувствовал, что расслабляется и на него спускается умиротворение.

«Настоящее очищение и тела, и души» – подумал он.

Проведя его третий раз вокруг алтаря, девушки отвели его в сторону, и тут чудесным образом закончилось пение жрицы. К нему подошла Илусана и Атарик, а так же девушки со старшей жрицей, которая и повела их дальше по коридору.

– Что это за язык, на котором пела жрица? – спросил по дороге Василий Атарика.

– Это священный тайный язык, который понимают только лишь жрицы, – ответил тот ему.– Кто-то говорит, что это древний язык наших предков, кто-то говорит, что это язык на котором с нами общается Потния и Иштар. Этому языку обучаются только лишь одаренные девочки. Но вначале они дают клятву, что никогда не выдадут тайну этого священного языка непосвященному.