Виктория Свободина - Далекие звезды

Поздним вечером мое ожидание закончилось. В это время я сидела на кухне с чашкой кофе и зубрила лекции. Обитала я здесь не зря. Стратегически удобное место. Это условно моя территория, да еще и наполненная вкусными ароматами.

Он зашел, окинул меня внимательным тяжелым взглядом. Мысленно уговариваю себя, что бояться мне нечего. Все самое страшное, что могло произойти уже, собственно и произошло.

Сел напротив.

— С возвращением, — неуверенно протянула я.

— Спасибо.

Помолчали. Рикер тоже налил себе кофе и продолжил на меня этак задумчиво оценивающе смотреть. Меня нервировала тишина, поэтому вновь неуверенно заговорила.

— Ну, про намечающееся соревнование тебе наверняка было известно.

Прищурился, но продолжил молча попивать кофе.

Не знаю, стоит ли выдавать себя сразу, но как показывает опыт, с таким мужчиной как мой муж лучше разговаривать напрямую.

— Про пари было поздно говорить.

— Да что ты. Почему же ты так решила?

— Ты уезжал. Был сильно занят.

Опять молчим. На этот раз первым тишину разорвал Рикер.

— Миа, я тебе поражаюсь. Вроде бы умная девушка, но совершаешь такие поступки, которые в раз перечеркивают все мое хорошее отношение к тебе. Для чего ты согласилась на это пари?

— Я не просто согласилась, а сама назначила условия. Райен — мой главный оппонент, и самый сильный в стае тех, кто ко мне ближе, и кому я не нравлюсь. Выбрала самого активного, и «победила» его. Я долго жила в приюте, и знаю, как обычно завоевывают себе авторитет. Не будь на мне ограничителя, все было бы гораздо проще. А так… Почему такие условия пари? Мне нужно было, чтобы приманка оказалась достаточно вкусной, и Райен, практически не раздумывая, повелся.

— А то, что мой авторитет был бы разрушен, ты не подумала? Про свою репутацию? Даже то, что ты позволяешь себе пари на подобных условиях, уже говорит другим о том, что ты меня не уважаешь, и ни во что не ставишь. А если бы вы проиграли?

— Главное, мы все же выиграли. Моя репутация в глазах высшего общества и так не высока. Мне никто и никогда не забудет, что я работала уборщицей. Приношу извинения за подпорченный мною авторитет. Однако хочу напомнить, что после случая с попыткой моего побега, ты сам разорвал наш прежний устный договор, по условиям которого я должна была блюсти свою честь и, соответственно твой «престиж».

— Ну-ну. Почему тогда ты не сказала мне, что у тебя проблемы в академии? Я ведь спрашивал.

— Потому что мне бы это никак не помогло. Что бы ты сделал? Запугал бы всю академию? попытался что-то внушить мальчишкам?

— При необходимости. Поверь, мне это не трудно.

— Верю. Но этим бы ты только понизил так важный тебе авторитет. Всем рот не закроешь. Кадеты бы боялись, но исподтишка смеялись, а я бы стала еще большим изгоем, ведь со мной вообще бы перестали хоть как-то общаться.

Вздохнула. Разговор давался мне тяжело.

— Я на самом деле нисколько не умаляю своей вины. И готова принять любое твое наказание.

Вот, сказала.

Рикер, сложив на груди руки, откинулся на спинку сидения. Сейчас, я не могу понять по его виду, сильно он сердится или не очень.

— Миа, ты все-таки не дура, хотя пытаешься часто доказать обратное, поэтому, считай, два раза ты уже провинилась. Если будет третий раз…

Он медлил.

— То что?

— Тебе лучше не знать.

— А если я сама не сразу пойму что мои действия приведут к третьему проступку? Бывает же такое. Мне что-то предложат, я соглашусь по незнанию, а это окажется в итоге тем, что тебе не нравится.

Рикер поддался вперед.

— Дорогая, так ты, прежде чем что-то делать, сначала со мной советуйся. Ты ведь молчишь, предпочитая свои проблемы решать самостоятельно.

— Хорошо, — да, я умею при необходимости быть покладистой и идти на компромиссы, тем более, осознаю, что опять подставила собственного мужа.

— По поводу твоего наказания, — затаила дыхание. — Миа, ты уже взрослая девушка. Прошлый раз тебя, по всей видимости, ничему не научил, раз ты решила вновь идти против, поэтому я не знаю, как тебя наказывать, и чем пугать, чтобы ты, наконец, поняла, как надо поступать, а как нет. Поэтому наказание для себя ты придумаешь сама.

— Сама? Как так?

— А вот так. Реши сама для себя, что считаешь достойным наказанием своего поступка, и исполни.

— Но… Если я смухлюю?

Супруг наклонился ко мне еще ближе, при этом глаза его загадочно блестели.

— Это будет только на твоей совести, — сказав это, он встал и ушел.

Во внезапном порыве мне захотелось взять, и садануть чашкой, которую держу в руках, со всей дури об стену. Но я сдержалась.