Анастасия Кочергина - Последняя осень для № 3

Но проблемы-то никуда не исчезли, и их надо бы как-нибудь преодолеть. Хотя бы узнать, где он сейчас находится, как добраться до аэропорта и куда-то бы пристроить ребенка.

Малыш больше не ревел, а обнял Кашавина за шею, уткнувшись в плечо сопящим носиком, поверив в силу, надежность и безопасность взрослого. В одном кулачке он продолжал сжимать лоскут ткани, но скорее уже по инерции, он доверился Олегу.

Немного потоптавшись на месте, Олег решил продолжить движение наугад, куда-нибудь, лишь бы не стоять растерянно. Надо двигаться.

Увидев узкий проём уходящей в сторону, но, похоже, почти не разрушенной улочки, Олег решил свернуть туда. Возможно, там безопаснее.

К тому же, на этой улочке он увидел небольшой ларёк, типа советский "союзпечать".

В таких открытых ларёчках предприимчивые римляне продавали магнитики и прочую всевозможную мелкую сувенирную продукцию для туристов, газеты и журналы для местных жителей и, конечно, карты. Всевозможные карты города, подробные, с указанием достопримечательностей, отелей, магазинов, ресторанов, станций метро, со всем, в чем нуждается любознательный турист.

Обрадованный Олег рванул туда.

Ларёк был брошен, вероятно по тому, что от основания соседнего здания шла подозрительная трещина с ладонь шириной, и, похоже, дом держался исключительно на репутации своего архитектора.

Олег критично оценил ситуацию, но решил рискнуть.

Оставив ребенка на безопасном расстоянии, строго велев ему по-русски (всё равно ещё мал и плохо понимает) не реветь и не идти за ним, аккуратно переместился к ларьку, разбил камнем стекло и сгреб всё, что как-либо показалось ему похожим на карты города. Взял и несколько буклетов на открытых стеллажах.

Порылся в карманах, хотел оставить продавцу несколько евро, всё-таки воровать он не собирался, но услышал вдруг легкий треск ломающейся штукатурки.

Быстро метнувшись к малышу, схватив его в охапку, Олег помчался сквозь изогнутую улочку, подальше от начавшего всё-таки разрушаться и падать дома.

Улочка открылась небольшой площадью. Площадь оказалась мало разрушенной, относительно не плохо сохранившейся и, кажется, довольно устойчивой. Коварные трещины продолжали бежать и по ней, но их было меньше, а устойчивого пространства между ними – больше.

Здесь было более многолюдно. Полицейские, карабинеры, которые следили за порядком, медики, оказывающие первую помощь.

Крысы здесь тоже бегали, но не так активно, боясь людей.

Толпились растерянные туристы и местные жители, вероятно из разрушенных центральных районов, обвешанные немногочисленными спасенными пожитками.

В центре находился фонтан. Фонтан! С водой! Жажда вновь с двойной силой иссушила гортань.

Олег поставил ребенка на ноги и погрузил лицо целиком в воду, затем дотянулся до тонкой текущей струйки и стал жадно, пригоршнями пить чуть тепловатую, с привкусом хлорки, воду.

Утолив первую жажду, снова взял ребенка на руки и умыл ему личико.

Рядом с уцелевшим фонтаном, потерявшим только скульптурную композицию организовался стихийный палаточный городок.

Стояла пара автобусов, куда организованно определяли детей и наиболее пострадавших.

Автобусы? Значит, сюда ведет не разрушенная дорога?

Олег подбежал к водителю одного из автобусов и спросил, где аэропорт, в ту ли сторону поедет автобус? Водитель отрицательно замотал головой и на ломаном английском, как мог, рассказал, что везет людей в пригород, туда, где нет провала.

– Аэропорт, – сказал водитель, указав рукой в противоположную сторону, практически туда, откуда Олег пришел.

Попал, подумал Олег и длинно выматерился. Можно, конечно, попробовать отсидеться здесь, среди других туристов, ведь как-нибудь власти должны будут решать эту проблему. Но, совсем не хотелось.......

А вот ребенка лучше оставить здесь.

Олег подошел к полицейской, женщине, которая с несколькими другими служителями порядка пыталась руководить отправкой детей, и сбивчиво по-английски начал объяснять откуда у него малыш.

Полицейская округлила глаза, всем своим видом показывая, что не понимает.

– Чёрт, – раздраженно смутился Олег и попытался использовать международный способ общения "на пальцах", – бэби-бой....., то есть бамбино..... там, один, мать пришибло......

Тут он вспомнил о сделанной им фотографии в смартфоне и молча показал ее.

У полицейской выступили слёзы. Кажется, она поняла. Она благодарно посмотрела на Олега, жалобно – на ребёнка.