Екатерина Кариди - Брачные обычаи страны Ши-Зинг

Когда бестолковые братья старшего мужа, раздираемые противоречивыми чувствами, основными из которых были сильное желание придушить Ханга и еще более сильное желание продолжить дивные телесные упражнения с Лайлин, удалились в свои каморки, к ней в комнату вошел Ханг. Лайлин еще не вставала с топчана. Она взглянула на своего господина-мужа холодным неприязненным взглядом, как на таракана, которого уже кто-то раздавил, но ни двигаться, ни даже возмущаться ей не хотелось. Во всяком случае, от этих скотов, его братцев она на некоторое время будет избавлена, и то хорошо. Ханг как-то смущенно глянул на нее и пробормотал:

— Теперь моя очередь.

Лайлин промолчала.

Ее старший муж улегся, провозился на ней некоторое время, потом издал подозрительный шумный вздох, всхлипнул, потом затих, встал:

— Не понимаю, что они в этом находят?

— Да уж, совершенно не понимаю, — подумала Лайлин, — Но прибить вас всех хочется.

Ханг застегнул штаны, направился к своей кубышке, которую хранил как зеницу ока и опустил в нее монетку, потом подумал и опустил еще одну. Если бы Лайнин не была так зла на него и его братьев, она не смогла бы сдержать истерического хохота: он платил себе за пользование своей женой сам! А Ханг повернулся к ней и сказал:

— Ты была хорошей девочкой и неплохо заработала мне денег сегодня. Тебя надо хорошо кормить.

Лайлин снова промолчала и отвернулась. Ханг постоял еще, потом сказал:

— Спи, Лайлин, — и вышел.

Наконец-то она осталась одна. Лайлин поерзала на своем топчане, ощущения в теле были отвратительные, но терпимые. Конечно, побаливает, однако, это не смертельно. Надо бы встать помыться. Сейчас встанет, только полежит чуть-чуть.

Женщина в очередной раз возблагодарила Бога за то, что отец постоянно тренировал ее и научил терпеть боль, отключать эмоции и уметь выжидать, терпеливо выжидать своего шанса, и главное, чему учил ее отец — размышлять. Вот она и размышляла. Первая ночь ей совершенно не понравилась, Лайлин знала, что в первый раз бывает больно, мать говорила об этом, но мать также рассказывала, что ее муж Вайон сумел доставить ей удовольствие. Даааа, ей повезло куда меньше. Нет, может быть потом ей и понравится… Лайлин передернулась. Как ей может что-нибудь понравиться с этими уродами! Пришлось несколько раз вздохнуть глубоко, чтобы унялась волна ярости. Она приказала себе продолжить размышления.

— Если трезво взглянуть на ситуацию, а в нашем положении это единственный выход, чтобы не впасть в отчаяние, — говорила она себе и своему цветку, — То мы имеем двух озабоченных отвратительных братцев мужа, которые будут нас пользовать. Это большой минус. Но. Мы также имеем интересного типа — старшего мужа, которому не нравится нас иметь. Значит, он не будет нас иметь часто. Это плюс. Еще наш муж не позволит братцам иметь нас часто — у них нет денег. Это тоже плюс. Он не вписал их свидетельство — это тоже плюс. Но он собирается заработать на нас деньги, много денег, значит, он будет нас продавать. Это большой минус.

В этот момент размышления Лайлин были прерваны влетевшим в ее каморку старшим мужем. Вид у Ханга был как у обокраденного ростовщика, она едва сдержалась, чтобы не захохотать, и вежливо спросила:

— Что-то случилось? Пожар?

Вместо ответа он кинулся к ней, влез под одежду ощупывать, приговаривая:

— Как я мог забыть об этом?! Как я мог?!

— О чем? — не поняла Лайлин.

— Ты могла забеременеть… — он схватил миску с водой и губку и стал собственноручно с особой тщательностью мыть ее, бормоча, — Этого нельзя допустить…

Лайлин впечатлилась.

— Почему нельзя?

— Цена упадет… — бормотал он, продолжая вымывать все, что можно и нельзя.

Ей даже стало жаль его. Вы только представьте, ай-ай-ай, товар испортится и цена упадет!

— Успокойся, муж мой, мои лунные дни начинаются послезавтра. Ничего не будет.

Блаженство и вздох дикого облегчения. От радостных новостей Ханг буквально лишился сил и рухнул лицом в то место, которое только что мыл. Потом опомнился, похлопал жену по голому бедру и сказал:

— Лайлин, ты просто золотая девочка. И такая умница… Я буду тебя беречь! Я буду сам о тебе заботиться. А теперь спи.

Когда Ханг наконец ушел, Лайлин смогла продолжить свои размышления.

— На чем мы остановились? А, два больших минуса и три маленьких плюса. Даже четыре — он будет меня беречь и заботиться!

При мысли о том, как он будет ее беречь и заботиться, Лайлин поперхнулась. Однако, невозможно было не признать, что все могло быть намного хуже. Надо отнестись к своему положению философски.