Жюль Верн - Том 1. Пять недель на воздушном шаре. С Земли на Луну. Вокруг Луны

Мастон был в экстазе; в его голосе звучали лирические ноты, — он пел священный гимн снаряду.

— Хотите цифр?! — продолжал он. — Вот они — самые красноречивые! Возьмите скромное ядрышко в двадцать четыре фунта весом; хотя оно и движется в восемьсот тысяч раз медленнее электрического тока, в шестьсот сорок тысяч раз медленнее света и в семьдесят шесть раз медленнее движения Земли вокруг Солнца, — все же при вылете из пушки оно несется быстрее звука, оно пролетает двести туазов в секунду, две тысячи туазов — в десять секунд, четырнадцать миль — в минуту, восемьсот сорок миль — в час, двадцать тысяч сто миль — в сутки; то есть летит со скоростью, с какой вращаются точки экватора вокруг земной оси: за год оно пролетело бы семь миллионов триста тридцать шесть тысяч пятьсот миль. До Луны оно долетело бы в одиннадцать дней, до Солнца — в двенадцать лет, а до Нептуна, то есть до границ солнечной системы, — в триста шестьдесят лет. Вот чего могло бы достичь это скромное ядро–изделие наших рук!.. Что же будет, если мы создадим скорость в двадцать раз большую, то есть семь миль в секунду! О, чудное ядро! дивный снаряд! Я мечтаю о том, что там — в вышине — тебя примут с почестями, достойными посланника Земли!

Эта напыщенная речь вызвала громовое «ура». Мастон, взволнованный, опустился в кресло; коллеги стали горячо его поздравлять.

— А теперь, — сказал Барбикен, — уплатив щедрую дань поэзии, приступим вплотную к разрешению вопроса.

— Мы готовы, — откликнулись члены комитета, поглощая бутерброд за бутербродом.

— Вы знаете, какую проблему нам предстоит разрешить, — продолжал председатель: — требуется придать снаряду скорость в двенадцать тысяч ярдов в секунду. Я полагаю, что это нам удастся. Однако теперь нужно вспомнить, какие скорости были уже практически достигнуты. Генерал Морган не откажется сообщить относящиеся сюда данные.

— Мне это ничего не стоит, — отвечал генерал, — тем более что во время войны я был членом комиссии, производившей испытания орудий. Могу прежде всего сказать, что пушки Дальгрина выпускали ядра на расстояние до двух тысяч пятисот туазов с начальной скоростью в пятьсот ярдов в секунду.

— Хорошо. А колумбиада Родмена? — спросил Барбикен.

— Колумбиада Родмена, при испытании в форте Гамильтон близ Нью—Йорка, пустила ядро весом в полтонны на расстояние шести миль, со скоростью в восемьсот ярдов в секунду — результат, которого никогда не могли добиться Армстронг и Пализер в Англии.

— Ох, уж эти мне англичане!.. — воскликнул Мастон, погрозив в сторону востока своим железным крючком.

— Итак, — спросил Барбикен, — восемьсот ярдов — это наибольшая первоначальная скорость, достигнутая пушечным снарядом?

— Да, — ответил генерал.

— Должен, однако, сказать, — вставил Мастон, — что если бы моя мортира не разорвалась…

— Но она разорвалась… — перебил Барбикен с приветливой улыбкой. — Поэтому примем за исходную точку начальную скорость в восемьсот ярдов. Требуется увеличить ее в двадцать раз. Отложив до другого заседания обсуждение способов, которыми может быть достигнута требуемая скорость, я предложу вашему вниманию, дорогие коллеги, вопрос о размерах, какие нужно дать ядру. Разумеется, тут дело идет уже не о ядре весом в какие–нибудь полтонны.

— А почему нет? — спросил майор.

— Потому что это ядро, — перебил Мастон, — должно быть очень крупных размеров, иначе оно не обратит на себя внимание жителей Луны… если только таковые существуют.

— Конечно, — отвечал Барбикен, — но на это есть еще более важная причина.

— Что вы хотите сказать, Барбикен? — спросил майор.

— А то, что мало выстрелить в Луну, отложив всякие другие попечения, надо еще наблюдать за полетом снаряда до того момента, когда он попадет на Луну.

— Что?! — в один голос воскликнули майор и генерал, пораженные этим заявлением.

— Без сомнения, — твердо отчеканил Барбикен. — Иначе наш опыт останется безрезультатным.

— Но в таком случае, — спросил майор, — наш снаряд должен иметь огромные размеры?

— Ничуть. Соблаговолите выслушать. Вы знаете, какой степени совершенства достигли теперь зрительные приборы; телескопы, в которые наблюдают Луну, дают увеличение в шесть тысяч раз, то есть приближают Луну к нам на расстояние всего сорока миль. А на таком расстоянии предметы длиною в шестьдесят футов уже хорошо видимы. Если бы «е слабый, отраженный свет Луны, этого зеркала Солнца, препятствующий дальнейшему увеличению, можно было бы пустить в ход гораздо более мощные телескопы.