Жюль Верн - Том 7. «ЧЕНСЛЕР». ГЕКТОР СЕРВАДАК

Но если человеческий глаз не в состоянии проникнуть сквозь толщу вод, то, может быть, их удастся исследовать с помощью лота и найти развалины города, столь загадочно исчезнувшего?

Граф Тимашев, не желая, чтобы у капитана Сервадака оставалась хоть тень сомнения, приказал бросить лот. Свинцовое грузило лота смазали салом и опустили в море.

Ко всеобщему изумлению, в особенности к изумлению лейтенанта Прокофьева, лот неизменно показывал почти одну и ту же глубину моря, - она не превышала четырех-пяти морских саженей. Глубинные промеры производились в течение двух часов и на большом пространстве, но нигде не показали разности уровней дна, что было бы неизбежно, если бы затонул такой город, как Алжир, построенный амфитеатром. Можно ли допустить, что вода начисто смыла все здания и сооружения алжирской столицы, превратив то место, где находился город, в совершенно ровную поверхность?

Это было слишком невероятно.

На дне моря не обнаружилось ни камней, ни ила, ни песка, ни ракушек. Грузило лота оказалось покрытым крупинками какой-то металлической пыли неизвестного происхождения со своеобразным золотистым отливом. Разумеется, это нисколько не походило на то, что обычно приносит лот при глубинных промерах дна Средиземного моря.

- Видите, лейтенант, - сказал капитан Сервадак, - мы гораздо дальше от алжирского побережья, чем вы предполагали.

- Если бы это было так, - ответил лейтенант Прокофьев, покачав головой, - наш лот показал бы не пять морских саженей, а двести - триста!

- Следовательно? - спросил граф.

- Не знаю, что и думать.

- Граф, - воскликнул капитан Сервадак, - сделайте милость, прикажите взять курс еще немного на юг; может статься, где-нибудь подальше мы найдем то, что напрасно ищем здесь!

Граф Тимашев посовещался с лейтенантом Прокофьевым, и, так как погода благоприятствовала плаванию, они решили, что «Добрыня» может еще тридцать шесть часов идти в южном направлении.

Гектор Сервадак поблагодарил хозяина шкуны, и рулевой получил приказ держаться нового курса.

В течение полутора суток, то есть вплоть до 4 февраля, производилась самая тщательная разведка моря. После измерения лотом, показавшим, что дно моря всюду плоское, а глубина четыре-пять саженей, море еще протралили; однако и трал нигде не обнаружил ни камней, ни обломков металла, ни щепок, ни даже водорослей, полипов или зоофитов, которыми кишат недра морей. Как же возникло это дно на месте дна Средиземного моря?

«Добрыня» достиг тридцать шестого градуса широты. Когда же сверились с картой, выяснилось, что шкуна плывет в том самом месте, где некогда простирался горный массив Сахель, отделявший море от плодородной равнины Митиджа, как раз там, где находилась вершина Бу-Зареа высотой в четыреста метров. Между тем, если бы даже вода и затопила всю окружающую местность, верхушка горы выступала бы островком над волнами океана.

Продолжая держать тот же курс, «Добрыня» прошел над прежним крупным селением Сахеля-Дуирой, над прежним месторасположением Буфарика - города с широкими, прохладными от сени платанов улицами, затем миновал город Блида, не найдя и следа его фортов, которые были выше Уэд-эль-Кебира на четыреста метров.

Лейтенант Прокофьев, не решаясь продолжать плавание в совершенно неизвестном ему море, предложил повернуть либо на север, либо на восток, но граф, уступив просьбам капитана Сервадака, приказал следовать прежним курсом все дальше на юг.

Таким образом, разведка была продолжена до гор Музайи с их легендарными пещерами, где когда-то укрывались кабилы, где на склонах росли рожковые деревья, дубы всех видов и крапивные деревья, где водились львы, гиены и шакалы. Всего шесть недель назад самая высокая вершина хребта еще виднелась между Бу-Руми и Шиффой; должна же она выступать из воды, если высота ее достигала тысячи шестисот метров над уровнем моря! Но кругом, вплоть до самой линии горизонта, где небо сливалось с водой, ничего не было видно.

В конце концов пришлось возвратиться на север, и, сделав поворот на обратный курс, «Добрыня» снова оказался в водах Средиземного моря, так и не найдя следов страны, которая когда-то называлась алжирской колонией.

Итак, уже не оставалось сомнений в том, что значительная часть алжирской колонии затоплена водой. Но произошло нечто большее, чем оседание суши на дно моря. Казалось, разверзлись глубочайшие недра земного шара и в мгновение ока сомкнулись снова, поглотив целую страну. Действительно, горный массив Алжира словно провалился сквозь землю, а на месте песчаного морского дна возникло новое, природа которого была неизвестна.