Жюль Верн - Том 7. «ЧЕНСЛЕР». ГЕКТОР СЕРВАДАК

- Ничего, господин Казаллон, - отвечает Роберт Кертис, - просто ошибочный поворот руля чуть было не вывел корабль из ветра, пришлось переставлять паруса, что и вызвало беготню по палубе. Но беду быстро исправили, и «Ченслер» немедленно лег на свой курс

Мне кажется, что Роберт Кертис, всегда такой прямой, на этот раз скрыл от меня правду.

- С пятнадцатого по восемнадцатое октября . - Плавание продолжается в тех же условиях. Ветер по-прежнему дует с северо-востока, и неопытному глазу кажется, что на борту ничего особенного не случилось.

А между тем что-то есть! Матросы часто собираются кучками, о чем-то говорят, но тотчас же замолкают при нашем приближении. Несколько раз я уловил слово «люк», которое уже привлекло внимание господина Летурнера в ту тревожную ночь. Что такое происходит в трюме «Ченслера», из-за чего такие предосторожности? Почему люки герметически закрыты? Право, будь в трюме пленный экипаж вражеского корабля, мы и тогда не приняли бы более решительных мер.

Пятнадцатого октября, прогуливаясь на баке, я услышал, как матрос Оуэн сказал товарищам:

- А знаете что, ребята? Не стану я ждать до последнего! Каждый за себя!

- Ну, а что же ты сделаешь, Оуэн? - спрашивает повар Джинкстроп.

- Что? - удивляется матрос. - Да ведь шлюпки-то изобретены не для дельфинов, как по-вашему?

Этот разговор резко обрывается, и мне ничего больше не удается узнать.

Что это? Уж не готовится ли мятеж против офицеров корабля? Заметил ли Роберт Кертис признаки недовольства? Надо быть настороже против некоторых матросов и применять к ним железную дисциплину.

Прошло три дня, но ничего нового как будто не произошло.

Со вчерашнего дня я замечаю, что капитан и его помощник часто совещаются друг с другом. Роберт Кертис проявляет нетерпение, что удивительно со стороны человека, так хорошо владеющего собой. Мне кажется, что после этих совещаний капитан Хантли более чем когда-либо придерживается своего мнения. Кроме того, он находится, повидимому, в состоянии нервного возбуждения, причина которого от меня ускользает.

За обедом мы с господином Летурнером замечаем молчаливость капитана и озабоченность Роберта Кертиса. Порой помощник капитана пытается завязать разговор, который тут же обрывается, и ни инженер Фолстен, ни господин Кир не могут его поддержать. Молчит, конечно, и Руби. Между тем пассажиры не без основания начинают жаловаться, что путешествие затягивается. Мистер Кир как человек, перед которым, по его мнению, все должны преклоняться, очевидно, возлагает ответственность за эту задержку на капитана Хантли и ведет себя по отношению к нему очень высокомерно.

Начиная с семнадцатого числа палубу поливают по приказанию помощника капитана несколько раз в день. Обычно это проделывали только утром, а теперь, вероятно, поливку приходится производить чаще из-за жары, ведь нас сильно отнесло к югу. Чехлы, покрывающие люки, постоянно смачиваются, и их плотная ткань стала непроницаемой. «Ченслер» вполне обеспечен шлангами, которые облегчают дело. Я думаю, что палубы роскошнейших яхт не моются так усердно. Казалось бы, матросы имеют основание жаловаться на увеличение работы, но они не жалуются.

В ночь с 23 на 24 октября жара в каютах и в кают-компании показалась мне нестерпимой. Хотя на море сильное волнение, я был вынужден оставить открытым иллюминатор в своей каюте, находящейся на правой стороне корабля.

Определенно чувствуется, что мы находимся под тропиками.

Я поднялся на палубу с зарей. Непонятно, почему температура снаружи не соответствует внутренней температуре корабля. Утро скорее прохладное, так как солнце едва показалось над горизонтом, а на верхней палубе в то же время очень жарко.

Матросы все время моют палубу; вырываясь непрерывной струей из шлангов, вода стекает по шпигатам правого или левого борта, в зависимости от крена корабля. По палубе струится прозрачный пенистый ручей, и матросы бегают по нему босые. Не знаю почему, но мне захотелось последовать их примеру. Я разуваюсь, снимаю носки и вот уже шлепаю по прохладной морской воде.

К своему великому изумлению, я ощущаю под ногами, что палуба «Ченслера» очень горяча, и не могу удержаться от восклицания.

Услышав это, Роберт Кертис оборачивается, идет ко мне и, отвечая на мой немой вопрос, говорит:

- Ну да! На борту пожар!

- Девятнадцатое октября . - Теперь все стало понятным: разговоры матросов, их встревоженный вид, слова Оуэна, беспрестанная поливка палубы и, наконец, эта жара, которая дошла уже до кают-компании и становится нестерпимой. Пассажиры просто изнемогают и никак не могут понять причину столь высокой температуры.