Жюль Верн - Том 7. «ЧЕНСЛЕР». ГЕКТОР СЕРВАДАК

- Во-первых, мы не ученые, Бен-Зуф, - отвечал капитан Сервадак, - а если бы и были учеными, то ничего не могли бы поделать. Сам видишь, разве Пальмирен Розет, настоящий ученый...

- Грубиян он, вот кто! - вставил Бен-Зуф.

- Хоть бы и так, все же он настоящий ученый, - а разве он мог помешать своей комете вернуться на Землю!

- Тогда на кой черт нужна наука?

- Чаще всего на то, чтобы понять, как мало мы еще знаем! - отвечал граф Тимашев.

- Господа, - выступил лейтенант Прокофьев, - не подлежит сомнению, что встреча с Землей угрожает нам многими опасностями. Если хотите, я их перечислю, и мы посмотрим, можно ли с ними бороться или по крайней мере избежать их гибельных последствий.

- Говори, Прокофьев! - приказал граф Тимашев.

Все они так спокойно рассуждали о грозящей катастрофе, что можно было подумать, будто она их нисколько не касалась.

- Господа, - продолжал лейтенант Прокофьев, - надо прежде всего уяснить себе, каким образом может произойти новая встреча кометы с земным шаром. Дальше мы увидим, чего можно опасаться и на что надеяться в каждом отдельном случае.

- Как нельзя более логично, - заметил капитан Сервадак, - не забудьте только, что оба светила несутся навстречу друг другу и что в момент столкновения их скорость достигнет девяноста тысяч лье в час.

- Прямо-таки два курьерских поезда! - позволил себе добавить Бен-Зуф.

- Разберем же, как может произойти столкновение, - продолжал лейтенант Прокофьев. - Удар будет либо боковой, либо лобовой. В первом случае Галлия может лишь слегка задеть Землю, как в первый раз, отколов от нее часть поверхности, и снова унестись в пространство. Но при этом ее орбита, вероятно, изменится, и, если мы останемся в живых, у нас будет мало надежды вновь увидеть наших ближних.

- Это пришлось бы по вкусу Пальмирену Розету, но вовсе не нам, - заметил рассудительный Бен-Зуф.

- Оставим в стороне эту гипотезу, - возразил граф Тимашев. - Мы достаточно изучили на опыте ее преимущества и недостатки. Обсудим прямое столкновение, иначе говоря тот случай, когда Галлия, ударившись о Землю, останется там навсегда.

- Точно бородавка на роже, - вставил Бен-Зуф.

- Помолчи, Бен-Зуф, - сказал Гектор Сервадак.

- Слушаю, господин капитан.

- Посмотрим, - продолжал лейтенант Прокофьев, - каковы будут последствия прямого столкновения. Прежде всего надо принять во внимание, что поскольку масса Земли значительно превосходит массу Галлии, то скорость земного шара при встрече не изменится и он унесет комету с собой.

- Принято во внимание, - сказал капитан Сервадак.

- Итак, господа, в случае прямого столкновения Галлия ударится о Землю либо той частью своей поверхности, которую занимаем мы, либо противоположной стороной, либо одним из своих полюсов. Причем во всех этих случаях у живых существ, ее населяющих, не будет никакой возможности спастись.

- Объяснитесь точнее, лейтенант, - попросил капитан Сервадак.

- Если в момент столкновения удар придется в то место экватора, где мы находимся, мы будем раздавлены.

- Ясно как день! - заметил Бен-Зуф.

- Если мы окажемся на противоположной стороне, то опять-таки будем раздавлены, ибо внезапная остановка равносильна толчку, - мало того, мы еще неизбежно задохнемся. В самом деле, галлийская атмосфера сольется с атмосферой земной, и на вершине горы высотою в сто лье, которую образует Галлия на земной поверхности, нам нечем будет дышать.

- А если Галлия ударится о Землю одним из своих полюсов? - спросил граф Тимашев.

- В этом случае, - ответил лейтенант Прокофьев, - нас подбросит вверх со страшной силой и при падении мы разобьемся насмерть.

- Превосходно! - отозвался Бен-Зуф.

- Вдобавок, если допустить невероятный случай, а именно, что ни одна из этих гипотез не осуществится, мы все равно неминуемо сгорим.

- Сгорим? - удивился Гектор Сервадак.

- Да, потому что, когда Галлия наткнется на препятствие, ее скорость мгновенно обратится в теплоту и вся комета или ее часть тут же вспыхнет от страшного жара в несколько тысяч градусов.

Все, что говорил лейтенант Прокофьев, было совершенно справедливо. Его слушатели внимательно смотрели на него, следя без особого удивления за развитием этих различных гипотез.

- Однако, господин Прокофьев, - вмешался Бен-Зуф, - один только вопрос: что, если Галлия шлепнется в море?

- Как ни глубоки Атлантический и Тихий океаны, - возразил лейтенант Прокофьев, - а их глубина не превышает нескольких лье, - слой воды все же недостаточен, чтобы смягчить удар. Итак, все описанные мною последствия одинаково гибельны.