Жюль Верн - Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Зироне нашел на земле несколько червяков, насекомых и зернышек, и голубь с жадностью их проглотил; затем, подобрав черепок старинной урны, в котором осталось несколько капель воды после дождя, Зироне напоил его. Не прошло и получаса, как отдохнувший и подкрепившийся голубь был уже в состоянии продолжать свое прерванное путешествие.

- Если ему предстоит далекий путь, - заметил Саркани, - я место его назначения где-то за пределами Триеста, тогда нам все равно, долетит ли он, или свалится по дороге, ведь мы скоро потеряем его т виду. Если же он летит в один из триестских домов, то у него хватит сил до него добраться, ибо ему осталось лететь всего одну-две минуты.

- Ты совершенно прав, - ответил Зироне. - Но сможем ли мы проследить за ним до того места, где он сядет, даже если он не улетит за пределы города?

- Ну что ж, постараемся сделать все, что в наших силах.

И вот что они сделали.

К романскому собору, имевшему два придела, посвященные Богоматери и покровителю Триеста св. Юсту, примыкает высокая башня; она стоит вплотную к фасаду, где под большим круглым окном, с резным каменным переплетом, находится главный вход в здание. Эта башня господствует над всей Карстской возвышенностью, и город раскинулся под ней словно рельефная карта. С этой высокой точки легко разглядеть многочисленные крыши города, от самых склонов горы до берегов бухты. Значит, если выпустить голубя с верхушки башни, может быть, удастся проследить за его полетом и разглядеть, в какой дом он опустится, если только он летит в Триест, а не в какой-либо другой город на Иллирийском полуострове.

Возможно, что они добьются успеха. Во всяком случае, стоило попытаться. Оставалось только выпустить голубя на свободу.

Саркани и Зироне покинули старое кладбище, пересекли небольшую лужайку перед церковью и направились к башне. Одна из маленьких стрельчатых дверей под античным карнизом - та, что находилась под нишей со статуей св. Юста, - была открыта. Войдя в нее, они стали подниматься по крутым ступенькам винтовой лестницы.

Минуты через три они очутились под самой крышей башни; наверху не было открытой площадки, но два окна в стенах башни позволяли охватить взглядом весь горизонт - и холмы и море.

Саркани и Зироне стали перед окном, выходившим на северо-запад; внизу раскинулся Триест.

В эту минуту часы на башне старинного замка шестнадцатого века, стоявшего на вершине Карста позади собора, пробили четыре. Было еще совсем светло. Воздух был чист и прозрачен, солнце только начало склоняться к водам Адриатики, и городские дома, обращенные фасадами к башне, были ярко освещены.

Итак, все складывалось как нельзя лучше.

Саркани взял в руки голубя, покровительственно погладил его напоследок и выпустил на волю.

Птица забила крыльями, но сперва стала быстро опускаться вниз, и казалось, что воздушный гонец закончит свой путь ужасным падением.

Несдержанный сицилиец невольно вскрикнул с досады.

- Нет! Он поднимается! - возразил Саркани.

И в самом деле, над землей голубь выровнял свой полет и, описав петлю, устремился к северо-западной части города.

Саркани и Зироне следили за ним, не отрывая глаз.

Выбрав нужное направление, птица, подчиняясь своему чудесному инстинкту, летела без всяких колебаний. Чувствовалось, что она стремится прямо к цели, туда, где она была бы уже час тому назад, если бы не эта вынужденная остановка под деревьями старого кладбища.

Саркани и его приятель продолжали следить за голубем с напряженным вниманием. Они опрашивали себя, не собирается ли он вылететь за черту города, что расстроило бы все их планы.

Но этого не случилось.

- Я его вижу! Я его вижу! - восклицал Зироне, обладавший на редкость острым зрением.

- Главное, надо приметить, куда он сядет, и точно определить, где находится это место.

Через несколько минут голубь опустился на крышу дома с высоким острым коньком, среди группы деревьев, в той части города, где расположена больница и городской сад. Он тут же исчез в слуховом окне мансарды, хорошо заметном издали, так как над ним поднимался ажурный металлический флюгер, который, будь Триест фламандским городом, наверняка оказался бы творением Квентина Метсу.

Теперь, установив основное направление, они думали, что будет не слишком трудно отыскать по резному флюгеру высокий конек крыши со слуховым окном, а затем и дом, где жил человек, которому предназначалось послание.

Саркани и Зироне сразу двинулись в путь и, спустившись по склону Карста, углубились в переулочки, ведущие к Пьяцца делла Ленья. Они старались не сбиться с направления и выйти к группе домов, образующих западный квартал города.