Рэй Брэдбери: Большой пожар

-- Они поженятся, -- тихо прошелестел голос бабушки, -- и Марианна тут же съедет от нас -- так что ли?

-- Ну... -- сказал отец.

-- Ну, -- сказала бабушка.

-- Но ведь теперь стало хуже, чем было прежде, -- сказал отец. -- Она порхает вокруг, распевая без конца с закры-тыми глазами, проигрывая эти адские любовные пластинки и разговаривая сама с собой. Кому по силам выдержать такое! К тому же она без конца смеется. Мало ли восемна-дцатилетних девиц попадались в дурацкие сети?

-- Он мне кажется вполне приличным молодым челове-ком, -- сказала мать.

-- Да, нам остается только постоянно молить Бога об этом, -- сказал отец, выпивая небольшой бокал вина. -- За ранние браки!

На следующее утро, первой заслышав гудок рожка авто-мобиля, Марианна, подобно метеору, выскочила из дома. У молодого человека не осталось времени даже на то, чтобы дойти до двери дома. Только бабушка из окна гостиной видела, как они вместе укатили вдаль.

-- Она чуть не сбила меня с ног, -- пожаловался отец, приглаживая усы. -- А этот что? Болван неотесанный? Ладно.

В тот же день, вернувшись домой, Марианна прямо про-следовала к своим граммофонным пластинкам. Шипение патефонной иглы наполнило дом. Она поставила "Древнюю черную магию" двадцать один раз и, плавая по комнате с закрытыми глазами, подпевала: "Ля-ля-ля".

-- Я боюсь войти в свою собственную гостиную, -- за-явил отец. -- Я ушел с работы ради того, чтобы наслаж-даться сигарами и жизнью, а вовсе не для того, чтобы в моей гостиной, под моей люстрой, вокруг меня жужжала эта вертихвостка-родственница.

-- Тише, -- сказала мать.

-- В моей жизни наступил кризис, -- заявил отец. -- В конце концов, она всего лишь гостья...

-- Ты знаешь ведь, как чувствуют себя гостящие девицы. Уехав из дома, они считают, что оказались в Париже, во Франции. Она покинет нас в октябре. И это не так уж плохо.

-- А ну, посмотрим, -- медленно принялся считать отец. -- Как раз к тому времени, примерно через сто тридцать дней, меня похоронят на кладбище Грин Лоун. -- Он встал, бро-сил свою газету на пол. -- Ей-Богу, я сейчас же поговорю с ней.

Он подошел и встал в дверях в гостиную, вперив взгляд в вальсирующую Марианну. "Ля", -- подпевала она звуча-щей мелодии.

Откашлявшись, он вошел в комнату.

-- Марианна, -- сказал он.

-- "Эта древняя черная магия..." -- напевала Мариан-на. -- Да?

Он смотрел, как извиваются в воздухе ее руки. Танцуя, она вдруг бросила на него горящий взгляд.

-- Мне надо поговорить с тобой. Он подтянул галстук на шее.

-- Да-ди-дум-дум-да-ди-дум-дум-дум, -- напевала она.

-- Ты слышишь меня? -- вскричал он.

-- Он такой симпатичный, -- сказала она.

-- Вероятно.

-- Знаете, он кланяется и открывает передо мной двери, как настоящий дворецкий, и играет на трубе, как Гарри Джеймс, и сегодня утром он принес мне маргаритки.

-- Не сомневаюсь.

-- У него такие голубые глаза! -- и она возвела очи к потолку.

Ничего достойного внимания он не смог узреть на по-толке.

Продолжая танцевать, она не спускала глаз с потолка, он подошел, встал рядом с ней и тоже стал глядеть на потолок, но на нем не было ни пятен от дождя, ни трещины, и он вздохнул:

-- Марианна.

-- И мы ели омаров в кафе на реке.

-- Омаров... Понятно, но все-таки нам не хотелось бы, чтобы ты ослабла, свалилась. Завтра, хотя бы на один день, ты останешься дома и поможешь своей тете Мэт вырезать салфетки...

-- Да, сэр.

И, распустив крылышки, она закружилась по комнате.

-- Ты слышала, что я тебе сказал? -- спросил он.

-- Да, -- прошептала она. -- Да. -- Глаза у нее были за-крыты. -- О да, да, да. -- Юбка взметнулась вокруг ее ног. -- Дядя... -- сказала она, склонив голову, покачиваясь.

-- Так ты поможешь своей тете с салфетками? -- вскри-чал он.

-- Ее салфетками... -- пробормотала она.

-- Ну вот! -- сказал он, усаживаясь на кухне с газетой в руках. -- Вот я и поговорил с нею!

Но на следующее утро он, едва поднявшись с постели, услышал рык глушителя гоночного автомобиля и шаги сбе-гавшей по лестнице Марианны; на несколько секунд она задержалась в столовой, чтобы перехватить что-то вместо завтрака, затем остановилась перед зеркалом в ванной только для того, чтобы убедиться, что не бледна, и тут же внизу хлопнула входная дверь, послышался грохот удаляющейся машины и голоса громко распевающей парочки.

Отец схватился обеими руками за голову.

-- Салфетки!.. -- простонал он.

-- Что? -- спросила мать.

-- Сальери, -- сказал отец. -- Сегодня утром мы посе-тим Сальери.

-- Но Сальери открываются лишь после десяти.

-- Я подожду, -- решительно заявил отец, закрыв глаза.